Честь семьи Прицци

Цилиндр глушителя уперся Макси в затылок. Портено принялся торопливо ощупывать одежду Хеллара, отыскивая какое-либо оружие. Ему вовсе не хотелось поймать пулю лбом или получить нож в спину. Он был молод, силен, и в его планы не входила смерть, по крайней мере, на ближайшие тридцать лет.

Никакого оружия у Хеллара при себе не оказалось. Это несколько облегчило задачу.

— Итак, Макси, я повторяю свой вопрос послед…

Договорить Чарли не успел. Макси Хеллар вдруг очень быстро и необычайно гибко метнулся в сторону. Тонкие пальцы его потянулись к стоящему в полуярде трюмо, дернули один из ящиков и нырнули внутрь.

В то же мгновение мысок ноги резко ударил по торцевой поверхности выдвинутого ящичка, чуть ниже витиеватой медной ручки. Чарли оставалось лишь поблагодарить бога за то, что тот уберег его и на этот раз. Он скорее почувствовал, чем услышал, хруст дробящихся костей. Через минуту воротник черно-белой теплой шотландки Макса оказался крепко зажатым в кулаке Портено. Одним мощным движением Чарли швырнул свою жертву в сторону. Хеллар отлетел, запнулся о столик и рухнул на диван. Пластиковые прямоугольники карт рассыпались по ковру. Пепельница перевернулась, и целая груда окурков, перемешанных с серыми хлопьями пепла, очутилась на полу, в желтом прямоугольнике солнечного света.

Чарли, развернувшись боком так, чтобы держать Макса на линии огня, рывком открыл ящик. В нем оказалась «Ллама» 38-го калибра и начищенный до зеркального блеска, острый тонкий стилет.

— Так, так, Макси, — зловеще улыбаясь, сказал Портено. — Могу поспорить, что Френки Палоу убит как раз из «Лламы». Опровергни меня.

— Ты мне руку сломал, ублюдок, — мрачно процедил Хеллар, зажимая левой рукой запястье чуть выше искалеченной кисти.

Теперь он уже не играл. В глазах мошенника застыла настолько огромная, жгучая ненависть, что Чарли даже стало не по себе. Однако ему удалось быстро заглушить это чувство.

— Не волнуйся, она тебе больше не понадобится, — сообщил он.

Портено мог бы сказать и о том, что если Максу все-таки удалось бы завладеть пистолетом, то он, Чарли, вряд ли отделался бы сломанной кистью.

Но к чему слова? Слова — ничто. Пыль. Для Хеллара сейчас существовала лишь ЕГО сломанная рука, а для Портено — сидящий перед ним человек, который через несколько минут умрет, и говорить то, что ему хотелось сказать, было бы проявлением цинизма, злобы и слабости. Нет, Чарли не испытывал симпатии или антипатии к Хеллару, так же как не испытывает подобных чувств палач к приговоренному, стоящему на эшафоте. Но толику уважения к сильному духом мужчине он не мог не ощущать.

Однако каждый их них шел своей дорогой. Пришло время подводить итог. Делать то, ради чего Чарли прилетел сюда.

— Пойдем, Макси, — просто сказал он.

— Ты сломал мне руку, Чарли Портено, — еще раз ровным и бесцветным голосом сообщил Хеллар. — Ты сломал мне руку.

— Пойдем.

Они вышли из комнаты, миновали гостиную и, пройдя через кухню и черный ход, оказались в маленьком аккуратном внутреннем дворике, одна из сторон которого примыкала к задней стене гаража.

Не говоря ни слова, Хеллар пересек его, чувствуя уткнувшийся между лопаток ствол «кольта», и вошел в прохладный полумрак гаража.

Чарли следовал за ним, отставая лишь на шаг. Переключив рубильник, он опустил наружную створку ворот и вновь обратился к Хеллару, уже, впрочем, не надеясь на успех.

— Может быть, все-таки скажешь, куда ты дел деньги, Макси?

— Пошел ты в задницу, Чарли Портено, — спокойно бросил тот и обернулся, бережно прижимая к груди искалеченную кисть. — Давай, парень, делай свое дело.

Он понимал: пощады просить не стоит. Да и нужна ли была она ему, эта пощада? Что для него жизнь? Два месяца боли и страданий? Восемь недель в аду? Так стоило ли ради них унижаться?

— Да, Чарли-бой, — вдруг повторил он. — Почему бы тебе не пойти в задницу? Ты не любишь драться, а, Чарли? Нет, не любишь, — ответил Макс сам себе. — Ты любишь нажимать на курок. Так давай, убей меня, а потом отправляйся к такой-то матери к своим ублюдочным Прицци и скажи им, что Макс Хеллар трахнул тебя и их заодно. Давай, Чарли-бой, давай. Не стесняйся…

Портено смотрел на него, чуть прищурившись. В груди поднималась горячая волна бешенства. Ему вдруг захотелось что есть силы ударить в центр белого ухмыляющегося пятна, расколоть его, словно ледяную корку. Он не знал о болезни Хеллара и поэтому не понимал издевки.

— У тебя был шанс, Макси, — сдерживаясь, проговорил Чарли. — У тебя был шанс, но ты не сумел им воспользоваться.