Честь семьи Прицци

…У него было очень странное имя — Франциск. Представляете? Франциск! А фамилия и того хлеще — Кунз. Теперь сложите это вместе и произнесите по слогам. Фран-циск-Кунз. С ума можно сойти, верно? Он крупно подозревал, что медсестры в родильном отделении госпиталя «Сан-Винсент» ехидно хихикали, помогая его матушке разрешиться пухленьким бутузом. Наверняка, они отлично представляли, каково будет житься парнишке с такой фамилией. Хорошо еще, что у папаши хватило ума не хвастать именем новорожденного, иначе Франциск мог бы остаться глухим из-за громовых раскатов хохота, а половина обслуги точно вымерла бы, надорвав себе животы. Франциск Кунз. Ничего себе, а?

Нельзя сказать, что он был неудачником. Нет. Но и большим везением, пожалуй, тоже не отличался. Фортуна, заслышав, о ком идет речь, не поворачивалась спиной, но тихо скрывалась вдали, ожидая, видимо, кого-нибудь с более подходящей фамилией. Например, Пек, или Ланкастер[9], или Рейган, оставляя маленького Кунза в гордом одиночестве.

Франциск с детства обожал кино. Он мог смотреть все фильмы подряд, сидя в первом ряду партера, будь то историческая драма или вестерн. Не любил Кунз лишь гангстерские фильмы. И вовсе не потому, что в них лилось слишком много крови, — в вестернах было не меньше, а зачастую даже больше, — но в боевиках гангстеры убивали других людей по не очень понятным для Франциска причинам. Скажем, если в «Бурьяне» Уильям Харт мог одним махом уложить шестерых здоровенных метисов, защищая свою жизнь или жизнь Барбары Бедфорд, то гангстеры убивали людей лишь за то, что те имели неосторожность увидеть или узнать что-то лишнее. Этого Франциск не понимал, как ни старался. Наверное, именно поэтому Кунз — не став кинозвездой — пошел по другой, не менее скользкой, но более опасной, дорожке. Он стал детективом.

Сказать по правде, Франциск, действительно, был головастым парнем в области частного сыска, однако довольно долгое время ему пришлось доказывать, что он стоит тех денег, которые клиенты выкладывают за его услуги. Да и то сказать: если люди находят себе детектива, открывая телефонную книгу и водя пальцем по алфавиту, а на «Эй» их не меньше пятидесяти. Удивительно ли, что к сорока семи Франциск Кунз был далеко не самым состоятельным человеком в городе. Но зато отсутствие денег он с лихвой возмещал необычайным упорством и довольно живым умом. Естественно, авторитет зарабатывался не за неделю, и даже не за год. Восемь лет работы в полиции в качестве фотографа — для патрульного он оказался маловат ростом — дали Франциску кое-какие связи и опыт, а девятнадцать лет частного сыска приучили быть в меру нахальным, в меру обаятельным и в меру остроумным. Этот коктейль, составленный в нужной пропорции, приносил подчас удивительные результаты.

Одним словом, Франциска Кунза знали как умного, хорошо разбирающегося в своей работе и не очень дорогого детектива. Те, кто имел с ним дело, разумеется.

На следующий день после поездки Чарли в Лас-Вегас, он проснулся в постели в трехкомнатной квартире в шестиэтажном кирпичном доме на 10 Вест-стрит, неподалеку от Авеню оф Америка и библиотеки «Джефферсон Маркет» в Гринич Вилледж, и потянулся, не особенно торопясь вылезать из-под одеяла. Поговорка: «Кто рано встает, тому Бог дает» не вызывала у него ничего, кроме улыбки и приступов мигрени. Вследствие этого, Франциск считал полным идиотизмом вскакивать ни свет ни заря, когда в этом нет особой нужды. И потом, он вполне серьезно засчитывал себе в плюс те дни и — что особенно важно — ночи, которые ему пришлось провести в своем стареньком «форде», наблюдая за квартирой какого-нибудь парня или леди, по заданию одного из клиентов.

Так вот. Франциск потянулся, прищурился и посмотрел на часы. Двадцать три минуты одиннадцатого. Не очень поздно, хотя нельзя сказать, что слишком рано. Повалявшись еще несколько минут, он выбрался из постели и поплелся в ванную. Проходя мимо большого одежного зеркала, Кунз на секунду задержался и недовольно оглядел собственное отражение. Из зеркала на него сонно взирал низенький — пять футов (два недостающих дюйма можно не считать) — человечек с довольно-таки кругленьким животиком и отчетливо проявившейся лысинкой. Редкие волосы едва ли могли украсить пухленькую хитрую физиономию, хотя смотрелись все же довольно пристойно. Шея у Кунза была короткой от рождения, но проступивший с годами второй подбородок еще более укоротил ее, и голова, казалось, растет прямо из плеч. Огромных размеров майка прятала грудь, покрытую темной порослью. Нехватка волос на голове с лихвой возмещалась буйной растительностью на других частях тела. Короткие пухлые ножки исправно носили все это сооружение, называемое Франциском Кунзом.

Он еще раз подозрительно осмотрел себя, скривился и вынес малоутешительный вердикт:

— Ты слишком уж расплылся за последнее время, дружок.

После чего продолжил путь в ванную.