Честь семьи Прицци

… Утро выдалось фантастически чудесным. Замученный вечной придавленностью мастерской, Девид Вильбурн, стоя у распахнутого настежь окна, с наслаждением вдыхал полной грудью свежий, еще не отравленный смогом воздух. Он жмурился, глядя на яркое, слегка припекающее солнце, и подумывал о том, что было бы здорово оказаться сейчас на Гавайях. Устроиться в удобном шезлонге, надвинув на глаза бейсбольную кепочку и водрузив на нос солнцезащитные очки. Респектабельный джентльмен на отдыхе. Заказать ледяной «хай-болл» и потягивать ее через соломинку, наслаждаясь шумом прибоя, солеными брызгами океана и холодящим тело ветром. Он почти ощутил, как солнце вылизывает его молочно-белую кожу, нанося на нее ровный слой шоколадного загара. А еще вокруг вьются длинноногие худенькие красоточки в открытых купальниках. Мети-сочки. И все, как одна, в его вкусе. Девид замурлыкал от удовольствия. ХАШШШШ… — бирюзовая волна, увенчанная белой короной пены, лениво выкатилась на песок и отползла, оставив после себя хлопья искрящейся пены. Рай на земле. Пальмы, вытянув гибкие жирафьи шеи, нависают над пляжем зелеными, сухо шелестящими кронами. Чуть поодаль, в небольшом пляжном баре ненавязчиво наигрывает музыка, и молодой парень-бармен смешивает коктейли.

Девид знал, что он не поедет ни на какие Гавайи, а останется здесь, в Нью-Йорке. Не из-за отсутствия денег его счет в банке исправно рос день за днем, — а потому, что любит свою работу, мастерскую, фотоаппарат, щелкающий по его желанию, ловящий единственным глазом мгновения жизни. Заставляющий их застыть на пленке в том порыве, в котором их застал художник, мастер. Он, Девид Вильбурн. Да, он любит все это. Обожает. И у него много заказов, и жизнь идет, полная работы и смысла.

Поэтому мечта пока остается только мечтой.

— Мистер Вильбурн? Девид Вильбурн? — прозвучал за его спиной женский голос, и Девид вздрогнул от неожиданности.

— Простите? — он обернулся.

Посетительница оказалась высокой молодой женщиной. На ней был изящный костюм и широкополая шляпа. Девид быстро, с профессиональной точностью осмотрел ее. Дорогая косметика, делающая лицо симпатичным, но без грима женщина вряд ли покажется привлекательной. Макияж наложен умело, чувствуется, что она знает в этом толк. Худощавая. Отличная фигура. Вещи дорогие.

Скорее всего, «Гуччи». Волосы черные, забраны под шляпу. Зря, подумал он, с распущенными ей было бы лучше. Челюсть немного тяжеловата, самую малость, однако лицо из-за этого кажется удлиненным.

— Чем могу быть полезен, леди? — осведомился Девид, вполне удовлетворенный первым впечатлением.

Женщина осмотрелась. Быстро, но с неприкрытым любопытством.

— Прошу вас, присаживайтесь, — фотограф предупредительно подвинул кресло. — Так чем могу вам помочь?

Гостья опустилась на мягкое сидение, но не откинулась на спинку, а устроилась на самом краешке. Она сделала это весьма умело. Поза не выглядела заискивающей, а, наоборот, подчеркивала достоинство женщины. При этом оставалась возможность любоваться идеально красивыми ножками. Девид скользнул по ним взглядом и подумал, что посетительница знает, как подать себя.

— Мистер Вильбурн, — низким бархатным голосом начала она. — У меня к вам весьма деликатное дело.

На лице фотографа отразилась целая гамма чувств, от понимания до легкого любопытства. Но все эти чувства имели один общий оттенок: «Конечно, я сделаю все, что в моих силах».

— Я слушаю вас, — кивнул он.

— Видите ли, на свадьбе моей сестры вы фотографировали одну леди.

— Простите… На свадьбе вашей сестры?

— Да, Конни Прицци.

— Ах, так это ваша сестра, мисс Прицци? О-о, конечно. Извините, но я не сразу вспомнил вас. Вы были по-другому одеты. В сиреневое платье с розовой лентой через плечо, не так ли?

Мейроуз улыбнулась и, в свою очередь, уважительно кивнула.

— У вас отличная память, — похвалила она.

— Я — фотограф. Это мой хлеб, — улыбнулся он в ответ. — Так что же это за леди, которую я снимал на свадьбе?

— Видите ли, вы сделали серию фотографий блондинки в лавандовом платье для Чарли Портено.

— Ах, да, конечно, я помню.

— Отлично. Так вот, мне хотелось бы купить у вас негативы.

Девид посерьезнел.

— Хм… Мне очень жаль, мисс Прицци…

— Вы можете называть меня Мейроуз, — еще шире улыбнулась она.

— Спасибо, но в любом случае, боюсь, ничем не могу помочь.

Он покачал головой, будто говоря: «Нет, это невозможно».

— Я думаю, десять тысяч долларов были бы не лишними в вашем бизнесе? — спросила Мэй, но Вильбурн отрицательно покачал головой еще раз.

— Двадцать?

— «Нет.»

— Тридцать?

— Нет.

— Пятьдесят тысяч долларов? Подумайте, мистер Вильбурн, это очень большие деньги.

— Я понимаю, — холодно ответил Девид. — Пятьдесят тысяч, действительно, очень большие деньги, и их не платят просто так. Это я понимаю тоже. Но мои клиенты, а среди них много очень уважаемых людей, приходя сюда, знают, что снимки, сделанные мной, попадут только к ним. Как и негативы, с которых эти снимки были напечатаны. Мне очень жаль, мисс Прицци, но вы зря потеряли время.

Девид поднялся, давая понять, что он не намерен продолжать разговор на эту тему.