Честь, шпага и немного волшебства

— Буцарн, веди! — и побежал вперед, забирая вправо — туда, где в судорожной попытке выправить положение еще трепыхались живые. Туда, где эльфы отчаянно бились за свои жизни.

— Борг, за мной! — гном, в прыжке с кувырком подрубив здоровенной рогатой твари подобие передних лап, миг-другой непонимающе смотрел на волшебника, но, заметив направление бега, присвистнул от увиденной картины и припустил за ним, роняя на бороду алые капли из разбитого носа.

Ну же — продержитесь еще чуть! Локси на бегу стиснул левую руку в кулак, ощущая, как больно врезалось в кожу пульсирующее теплом кольцо.

— Ну, посмотрим — на что ты годишься! — он увернулся от вставшей на дыбы, никогда не виданной шестиногой пятнистой твари.

Вблизи Стена оказалась мутной, разлохмаченной, не имеющей четкой границы. И испускающей высокий, с трудом различающийся ухом писк — вроде как пальцем по мокрому стеклу.

Волшебник, чувствуя как от страха по спине сбегают ледяные струйки, уже бежал, нет — почти летел под нависшей над ним громадой Хаоса. Набравшись холодной решимости, он проник своей сущностью в Кольцо — и зачерпнул. Зачерпнул столько Силы, сколько ему, казалось, не истратить и за всю свою жизнь — и уперся в неподатливую тяжесть над головой.

Боль была настолько нестерпимой, что он глухо застонал. Увязая по щиколотку во взрыхленной, перемешанной со снегом и древесными щепками землей, он почти остановился в своем движении, но продолжал упрямо продвигаться вперед. Туда, где точеная, с промокшими золотыми прядями, голова короля Келенила мерцала изумрудным ободком короны. Эльф, изнемогая от неимоверной натуги, бросал в горнило все новые и новые силы, сжигая в битве самого себя.

Ну же, еще немного! Правый сапог увяз и где-то потерялся, но Локси едва заметил это. Только сейчас он почувствовал, каково оно — на равных тягаться со Стеной. А Кольцо услужливо распахивало перед ним все новые и новые кладовые Силы — бездонные и неисчерпаемые. От боли, внутренним огнем сжигающей все тело, глаза предательски слезились, но волшебник уже слышал надсадное дыхание эльфа, стоны раненых и обожженных дыханием Хаоса. Визг и ругань сквозь зубы Невенор, что исчерпала все стрелы и теперь рубилась двумя кинжалами, из последних сил защищая своего короля, подхлестнули его.

Да что же это делается?!! Наших бить? Волшебник, чувствуя, как в душе его поднимается жгучая ослепляющая ярость, уперся. Ставя на кон все свое умение и всю свою жизнь, он незримой исполинской ладонью толкнул громаду вверх. От тяжести перехватило дыхание, а голову словно пронзили раскаленными спицами — но он упрямо поднимал, поднимал завесу, со всесокрушающей уверенностью человека, не ведающего — что такое поражение.

Где-то рядом Борг разносил не вовремя сунувшуюся тварь, ругаясь такими гномьими оборотами, что волшебник, который по определению должен знать и их язык, и высокую речь перворожденных, перестал его понимать.

— Живем, значит… — он до тех пор толкал и толкал тяжесть вверх, пока не почувствовал, как сзади подоспела подмога. Хрипло перекликаясь, группа магов стала в круг и их весьма своевременная поддержка как никогда согрела душу молодого волшебника. Чуть ослабив напор, Локси обнаружил, что можно и вовсе расслабиться.

Кое-как проморгавшись, он подхватил упавшего на одно колено короля с поникшей от бессилия головой и потускневшей короной. Взвалил его и еще какого-то эльфа на плечи.

— Борг, Невенор, отходим — прикрывайте! — и медленно, едва переставляя ноги, пошел назад…

Глава 17

Пробуждение было сладким и легким, словно молодое вино. Так и хотелось плыть, плыть бездумно под нежный шепот листьев и еле слышное пение невидимого ручейка. Локси несколько мигов наслаждался плывущими в воздухе ароматами родного Вечного Леса. Родного?!! Это что-то новенькое…

Глаза никак не хотели открываться. Потянувшись к ним рукой, волшебник с некоторым недоумением обнаружил, что на лице у него плотная повязка из листьев анауроха (интересно, что это еще за диво и откуда я про него знаю?), да и кисть левой руки вместе с пальцами тоже покрыта пряно и свежо пахнущей массой. А сам он лежит на чем-то мягком. Ах, да… и тут он вспомнил.

Угрюмый гном, с которого клочьями свисали обрывки одежды и лохмотья обожженной кожи, отступал вслед за уходящим от Стены мастером и упрямо отмахивался от наседающих тварей изъеденной секирой, от которой осталась изъязвленная рукоять да бесформенный неровный лепесток на конце. Он ни за что не попросил бы помощи — скорее погиб бы, но Локси и сам догадался. Приостановившись, он кое-как развернулся, придерживая на плечах бесчувственных эльфов, прошептал заклинание.

Оно вышло совсем дохленьким, между нами-то говоря, но лохматые дымные туши дрогнули, и с душераздирающим визгом отпрянули назад.

— Спасибо, — буркнул Борг, недоверчиво поглядывая в сторону все еще нависающей над ними Стены, и в два прыжка догнал волшебника.