Честь твоего врага

Хуты заметались, в разные стороны было выпущено несколько стрел, но этим дело и кончилось. Через несколько минут дозорные, усмиренные окриками командиров, замерли на своих местах, стараясь не смотреть на страшные тени. Некоторые из них втягивали голову в плечи и отворачивались, когда созданные Виком иллюзии подбирались к ним слишком близко.

— Они знают, — шепнул Гном почти обиженно.

— Да. — Виктор махнул рукой, показывая, что пора отходить, и одновременно снимая бесполезный морок. — Они знают. Видимо, северный отряд посылал гонцов обратно в бухту. Они предупреждены, по крайней мере— их командиры. А магия иллюзий непрочна и плохо действует на тех, кто не боится. Я могу усилить страх перед мглой у тех, у кого он уже есть, но не могу создать его у тех, у кого его нет.

— Ничего, — ответил Гном, тихо отступая в глубь леса вместе с остальными, — придумаешь что-нибудь еще.

— Моих сил не хватит, чтобы справиться с таким количеством воинов. Если бы у меня было немного больше времени… — Виктор глубоко задумался.

— Когда продолжим? — спросил Рем, обходя очередные кусты и на всякий случай указывая магу на спрятавшуюся под листвой ветку. В своих раздумьях Виктор мог ее и не заметить, а лишний шум им сейчас был ни к чему — они были еще слишком близко от врага.

Маг кивнул — то ли своим мыслям, то ли подтверждая, что видит, куда не надо ступать.

— Через час, — ответил он Рему. — Раз у меня все равно нет времени, то не стоит тянуть. Камень колдуньи, мне будет жаль потерять его. Но придется им пожертвовать. Я еще слишком плохо разобрался в его магии, чтобы сохранить камень после первого использования. Почти наверняка его можно будет потом выбросить. Но у нас нет другого шанса и нет больше ни дня, чтобы рисковать. Погода поменяется в любой момент. Раз нам ничего больше не остается, то будем идти напролом.

— Я пойду по правому флангу, — негромко произнес Мугра, копаясь в котомке.

— А я по левому, — подхватил Брентон, занимавшийся в этот момент тем же самым.

Пузырьки с подозрительно выглядевшим содержимым они нашли и достали одновременно. Мугра скорчил комичную рожу, изображая напившегося вдрызг моряка из портовой таверны, и шутливо чокнулся своим пузырьком с пузырьком Гнома. Хотя зелья выглядели почти одинаковыми, в тот момент, когда пузырьки оказались рядом, различия все же стали заметны. Зелье ловкости в руках Мугры переливалось почти неуловимыми оттенками желтого, а зелье силы у Гнома проблескивало зеленым.

— Только помни, — сурово повторил Брентон, — используй в самый последний момент. Только если не останется другого шанса. Держи под рукой, но не выпивай содержимое, пока совсем не припрет. Несколько минут — и ты выйдешь из игры, тебя можно будет брать тепленьким.

— Это пятый раз, Гном. — Настроение Мугры не могли испортить даже мысли о предстоящем бое. Казалось, что наоборот: эти мысли его согревали и добавляли ему энтузиазма.

— Ладно, я пошел, — буркнул Гном.

— Выступаем только по команде мага, — все так же дурачась, сказал Мугра.

— Это ты говоришь уже в шестой раз, — вернул упрек Гном, исчезая в тенях.

Командир гарнизона Бухты Туманов размышлял. Он вообще любил раздумья. Размышления и принятие взвешенных решений.

При этом он не любил воевать. На первый взгляд, это было не самым лучшим качеством для того, кто должен вести в бой людей, но ему так не казалось. Когда-то давно, едва выжив после одной из маленьких победоносных войн, устроенных императором, он решил для себя раз и навсегда, что битвы — это не его призвание.

При этом, однако, он жил в государстве, которое процветало за счет своей армии. И в котором воины считались самой почетной, элитной кастой. Командир был прагматиком, поэтому у него и мысли не возникло, чтобы оставить военную службу. Вместо этого он стал одним из лучших, когда дело доходило до придумывания причин, почему он не может как раз в данный момент быть на передней линии атаки.

Но он был также и достаточно умен, чтобы не ограничиться только этим. Таких солдат начальники не любят. Таких солдат рано или поздно выставляют в самые первые ряды, делают смертниками, потому что их совершенно не жаль потерять. Командир гарнизона был слишком непрост, чтобы позволить случиться с ним чему-либо подобному. Поэтому постепенно он научился не просто уходить от участия в открытых столкновениях, но и делать в тылу настолько полезную работу, что его начальникам становилось выгодней оставлять его позади наступающих армий. Здесь и проявился его блестящий талант в организации тыловых служб, в создании тыловых укреплений и в снабжении. Так он и рос по службе, занимая все более и более высокие посты, в то время как его сослуживцы один за другим гибли в боях за чуждые идеалы, за то, чтобы удовлетворить неуемную жажду императора к новым землям и власти.