Честь твоего врага

— Откуда эти звери будут приходить? От богов, из реальности мертвых?

— Я, наверное, неправильно выразился. Зверь — это вторая часть тебя. Он не уходит и не приходит, он всегда будет с тобой. Только появляться в реальности он сможет редко.

Маг дожевал мясо и огляделся. Увидев наполовину съеденный кусок хлеба, он подобрал его и запихнул в рот, запивая водой все из того же бурдюка.

— Я не договорил. Если ты будешь вызывать своего зверя время от времени, то через несколько десятков лет он сможет быть с тобой и чаще, и дольше. Почти час, если я прав.

— Несколько десятков лет еще нужно суметь прожить, — разочарованно сказал Мугра.

— Это очень интересно. Я, пожалуй, кое-что попробую, все-таки мне хочется поглубже разобраться в возможностях этой магии.

— С кого начнем? — потирая руки, сказал Мугра. Было похоже, что он сам готов провести все необходимые действия.

— Думаю, что с самого простого, — ответил маг, — с Лашана или Гедона. У них меньше всего энергии. Хотя это я решу позже.

Войско короля Лакара вступало в земли рода Хокон. Пять сотен закованных в латы рыцарей, молчаливо окружающие личную охрану его величества, почти полностью перекрывали окружающий вид, что немало раздражало короля.

Однако на его намеки насчет желательности удаления конных рыцарей подальше баронет Канград, руководивший рыцарской конницей его величества больше десятка лет, невозмутимо отвечал: «Ваша безопасность дороже неудобств, мой король. Все сведения от разведчиков все равно немедленно передаются прямо к вам. Я не могу подвергнуть жизнь короля опасности из-за его желания полюбоваться окрестностями».

Ответ был грубоватый, с учетом того, с кем разговаривал баронет. За что король его и любил, младшего отпрыска известной дворянской семьи, с юношества севшего на огромного рыцарского коня. Он вел эскадроны рыцарей на битву еще до того, как Лакар был коронован. И с его советами стоило считаться. За это король любил и уважал Канграда — за то, что он позволял себе противоречить даже королю, если видел в этом необходимость.

— Насколько опасны их маги, высокочтимый? — обратился король к придворному волшебнику.

— Не могу вам сказать, ваше величество, — учтиво ответил З’Вентус. — Мне неизвестны имена, которые были упомянуты в сообщении эрла. Эти маги не из нашего королевства. Я вообще удивлен, что существуют маги, которые решились вот так принять участие в откровенной авантюре. Но, судя по тому, что они успели натворить, — продолжил маг, — это достаточно слабые волшебники. Ведь у эрла в замке нет своего мага и нет башни. При таких условиях я бы снес защиту замка за несколько дней.

— Понятно, — кивнул король, — нашли где-то шарлатанов, назвали их магами нового королевства и теперь ходят и пугают ими народ. Вот после таких случаев простой люд и начинает до смерти бояться всех волшебников, даже тех, которые состоят на службе у короля.

З’Вентус промолчал. Он знал, что сказанное королем не соответствует действительности. Слухи о злобности волшебников, о том, что каждый маг подвержен импульсивным вспышкам гнева, особенно если кто-то покушается на его уединение, распускали сами волшебники. Столетиями, то там, то здесь. То сплетню о том, что маг превратил мальчишку, толкнувшего его на улице, в лягушку сроком на шесть лет. То страшную сказку о недобром волшебнике, который забирает непослушных детей к себе в башню и держит их в заточении, пока они не станут хорошими. Родители, по очевидным причинам, с удовольствием подхватывали такие истории, чтобы рассказывать их детям перед сном. Волшебникам же это позволяло избегать кучи мелких неприятностей. Не все в этом мире можно решить с помощью силы. Иногда правильная история, которая вбивается детям с рождения, приносит больше результатов. Ореол могущества, распространяемый магом на всех окружающих, зачастую важнее самого могущества. Об этом знал каждый маг, хотя в открытую подобные вещи никогда между ними не обсуждались. Но этими сведениями придворный маг не спешил делиться с королем.

— Нам идти до замка эрла вон Рондор две недели, — прервал размышления мага король. — И как бы мне ни хотелось надеяться на лучшее, я не верю, что две сотни защитников замка сумеют выстоять против тысячи мечей мятежных баронов. Я боюсь найти на месте замка руины и трупы его защитников.

— Даже в Рондориуме немало верных вам подданных, ваше величество, — парировал маг, — не думаю, что осада замка проходит так уж легко, как может показаться.

— Это все только наши предположения, — глухо произнес король.

— Да, ваше величество, — согласился маг, — и пока мы можем выбирать из них те, которые нравятся нам больше.

Эрл Людвиг вон Заквиэль молчал. Он молчал уже долго, переваривая рассказанное ему Лашаном. Эрл неподвижно стоял у окна, уставившись куда-то вдаль, и было непонятно, обдумывает ли он услышанное или просто отключился и заново переживает смерть дочери, к которой теперь добавилась гибель двух десятков его бойцов.

— Эрл, — наконец не выдержал Лашан, — будут ли у вас еще какие-нибудь вопросы?