Честь твоего врага

Король стоял перед скульптурой воина, опустившись на колено и склонив голову. Глаза Лакара были опущены так, что он едва мог видеть носки железных сапог, в которые древний скульптор облачил бога. Эта статуя, по словам монахов, была лучшей из всех созданных. Были и другие, но немногие мастера осмеливались изобразить бога, ведущего воинов на битвы, без меча и щита в руках, не закованного в латы с ног до головы. Немногие мастера настолько верили в свой талант, чтобы решиться изобразить бога Силы без атрибутов войны.

Немногие, а может быть, вообще только один. Эта статуя была единственной из известных, где Нес’Ариан изображался без единого внешнего намека на свою сущность. Бог выглядел как человек. Обычный путник, остановившийся и взглянувший навстречу восходящему солнцу, чтобы поприветствовать его. Поприветствовать как равного. Руки статуи были опущены вдоль тела, ладони слегка повернуты вперед, как будто в попытке впитать в себя тепло солнца. Или силу молитвы.

Но, несмотря на кажущуюся обыденность этого изображения бога, именно оно считалось монахами ордена лучшим. Потому что мастер, казалось, превзошел возможности человеческого искусства. Потому что бог, не имеющий ни одного явного признака своей силы, тем не менее лучился ею. Потому что любой, впервые увидевший эту статую, безошибочно сказал бы, что это — изображение Нес’Ариана, и никого больше. Не одинокого путника на дороге, не воина границы, не барона — бога, и только его. Возможно, внутренняя сила бога сквозила в чертах его лица или в осанке, выдающей опытного воина. Возможно, в чем-то, менее уловимом взглядом смертного. Возможно, боги помогали мастеру творить эту скульптуру, и в ней была частичка их магии.

Но это был бог, и не мог быть никто другой. Нес’Ариан.

Негромкий голос короля — единственное, что тревожило стены пустого храма. Король был наедине с богом. Король молился. Текст этой молитвы был почти ритуальным, именно тем, какой произносили короли задолго до Лакара перед предстоящими битвами. Тем, что выкликали воины, идя на смерть.

Молитва размеренно звучала под куполом храма. Король не торопился, но и не прерывался ни на мгновение.

Я стою перед тобой,
И мой отец стоит позади меня,
И отец моего отца,
Мой прадед и деды моих дедов,
Весь мой род встал позади меня.
Я вижу их, я помню их всех…

Гномы начали работать, как только стаял снег. Строительство приближалось к Рамангару, и они всерьез надеялись к началу лета соединить его со столицей королевства. Гномы привыкли делать свою работу на совесть и выполнять обещания.

Бодор оторвался от созерцания кучи камней, приготовленных подмастерьями-людьми, и вознамерился устроить очередной разнос по поводу качества их работы. Но другое привлекло его внимание.

Очередной участок дороги, которым он сейчас занимался, находился на небольшой возвышенности, хорошем месте для того, чтобы наблюдать за окрестностями. Гном думал даже о том, не стоит ли поставить на том пятачке, куда рабочие свалили камни, небольшую сторожевую башню. Бодор представлял себе, как скачущие вдоль дороги конные королевские разъезды будут останавливаться у этой башни, подниматься на самый ее верх и осматривать дорогу на несколько миль в обе стороны. А может быть, они даже будут останавливаться в тени башни, чтобы задать корма лошадям и перекусить самим, прежде чем двигаться дальше.

Но не это отвлекло его сейчас, а вид тысяч пехотинцев, идущих вдалеке, у самого горизонта. Армии запада выступили на войну. Бодор знал, что этот момент придет, но предполагал, что увидит воинов на марше позже, недели через две. Однако принц решил поспешить и уводил свои десять тысяч мечей сейчас, оставив в Рамангаре только несколько сотен стражников. Если падет восток, то защищать запад смысла не оставалось.

Пехота двигалась тяжело. Идущие не в первых рядах утопали в грязи, с трудом вытаскивая сапоги из болота, в которое моментально превратились проселочные дороги, разбитые сотнями ног. Телеги обоза то и дело приходилось выталкивать из ям. Лишь конница продвигалась вперед относительно свободно, скача в стороне от пехотинцев и прикрывая фланги даже здесь, рядом со столицей запада. Идущие вперед воины и их командиры слишком долго сражались у пограничных крепостей, чтобы полагаться на простое везение.

Они двигались тяжело, но все же шли вперед. Грегор вел армии запада южнее, в сторону Леса Чар.

…Я беру оружие,
И мой отец надевает на меня доспехи,
И отец моего отца подает мне щит,
И прадед подводит мне коня,
Я вижу их, я помню их всех…