Честити

Ожесточение и горечь были написаны на ее лице, когда она спешила вниз по черной лестнице к конюшням. Она вновь оседлала кобылу сестры и направилась в лес, стараясь держаться подальше от обеих тропинок — той, что вела к побережью, и той, которая шла к дому графини.

Ей казалось, что она прождала уже целую вечность, наверное, больше часа. Луна вышла из-за горизонта и поднялась высоко над ее головой. Не в силах подавить зевоту, Честити уселась на поваленное дерево и не заметила, как заснула. Так же внезапно проснувшись, она обнаружила, что луна уже почти зашла.

Либо Алекс никуда не выходил сегодня, либо она его упустила. Продрогшая и уставшая, она отвела кобылу в стойло и отправилась спать.

На следующее утро Алекс проснулся свежим и бодрым. Сегодня планировалась еще одна увеселительная прогулка для гостей, на сей раз — под предводительством лорда Хартфорда. Алексу не терпелось увидеть Честити, хотя он и чувствовал себя неловко. Вчера вечером он делал все возможное, чтобы свести ее с ума.

Увидев ее вчера вечером в конюшне, он решил не подвергать Честити риску, а потому отправился в бухту контрабандистов пешком. Он наткнулся на нее снова, возвращаясь назад. Она спала в неудобном положении, но, по крайней мере, была в безопасности и недалеко от конюшен. Алекс бросил камешек в лошадь, напугав ее и разбудив таким образом Честити. Спрятавшись в тени деревьев, он видел, как она скрылась в доме, и только тогда отправился, наконец, в свою комнату.

Он не знал, как встретит его сегодня Честити — с презрением или с грустью. Он очень боялся, что жестоко обидел Честити своим бездушным поведением, но все же лучше, если будет так.

Они собирались отправиться в Дувр, а затем проехать вдоль береговой линии на яхте лорда Питершэма. Устроил все это лорд Хартфорд, сообщив конфиденциально Алексу, что ему таким образом представится возможность осмотреть убежище контрабандистов с моря.

Отъезд был назначен на десять утра. Острое чувство вины пронзило Алекса, когда он увидел Честити: ее глаза запали после почти бессонной ночи.

Желтое платье из шерстяного крепа очень шло ей. Такого же цвета шляпка украшена сатиновой лентой. Несмотря на измученный вид, Честити была как всегда красива.

Но Алекс старался отогнать от себя подобные мысли. Он постоянно твердил себе, что должен обращаться с ней холодно ради ее же безопасности.

— Доброе утро, — произнес он равнодушным голосом.

Ноздри Честити слегка подрагивали; она выглядела так, как будто напилась прокисшего молока. Она слегка кивнула в ответ на его приветствие и повернулась к отцу.

— Можно, я поеду в твоем экипаже, папа?

— Пожалуй, я должен спросить Алекса…

Алекс поспешно ответил:

— Не беспокойтесь, я найду себе место, милорд.

— Рядом со мной, мистер Фицсиммонс, — протараторила Транквилити. взяв его под руку. Рубин Оксуорт последовал за ними, как послушный щенок.

Оставшись наедине с отцом, Честити спросила:

— Ты помнишь, что через шесть месяцев мне уже исполнится двадцать пять лет?

Отец снисходительно улыбнулся:

— Кажется, я действительно что-то припоминаю.

— И тогда я получу наследство от тети Сильвии?

— Совершенно верно.

— И уже некоторое время я откладываю свои карманные деньги, папа.

— Я и не знал, что ты такая бережливая. Что же ты хочешь купить? Экипаж и пару лошадей, наверное? — пошутил он.

— Нет, дом. — Хотя его глаза неотрывно следили за дорогой, удивление отца было очевидным, и Честити пояснила: — Точнее, коттедж. Маленький и уютный. Возможно, у моря.

Он замедлил бег лошадей, взял вожжи в одну руку и внимательно посмотрел на свою дочь, впервые за многие годы. Затем дотронулся до ее нервно подергивающихся рук.

— Прости меня, Честити. Я не знал, что ты так несчастна.

Честити глубоко вздохнула, на ее глазах выступили слезы. Она оказалась не готова к такому полному и быстрому пониманию.

— Все не так уж плохо, папа. У меня всегда был ты.

— Да, но я всегда проводил слишком много времени в Лондоне. Может быть, на этот раз ты могла бы поехать со мной? — предложил отец, удивляясь про себя — неужели он и впрямь собирается веселиться с любовницей чуть ли не в присутствии дочери?

— Я не хочу ехать в Лондон, папа. Разве только для того, чтобы осмотреть те достопримечательности, которые мама посчитала не заслуживающими внимания, — ответила Честити с улыбкой.

— Я с удовольствием покажу тебе все, что хочешь, дорогая.

— Спасибо. Но я все же хочу купить дом. У меня будет свой сад, Бастер и, может быть, одна-две кошки.

— Знаешь. Честити, ты сможешь иметь гораздо больше.

— Нет, — быстро произнесла она, — не говори мне этого. Я готова подчиниться неким обстоятельствам. Я могу быть счастлива по-своему, и хочу быть хозяйкой своего положения Я не собираюсь жить расточительно, и я…

— Но ведь ты не нищая!

— Я знаю, но ведь и ежегодная рента не велика.

— Я говорю не о той ничтожной сумме, которую моя тетка оставила каждой из моих дочерей. Речь идет о деньгах, которые ты получаешь от меня. Ты не подумала, что я тоже могу для тебя что-то сделать?