Честная книга

Конечно, у меня были шансы полностью повторить папин путь. Но папа, сам о том не подозревая, подтолкнул меня к важным открытиям. Фактически подарил вторую жизнь. Я всегда буду благодарен ему за это. И эту новую жизнь буду надеяться прожить осмысленно и не зря.

Служба, наконец, закончилась. Все вышли на улицу. До меня долетел случайный обрывок разговора родственников. Они, не таясь, удивлялись, как папа себя настолько запустил. Это было печальной правдой. В нашей большой семье лишний вес был почти у всех. Многие страдали от диабета. Уходили в основном рано. И, как правило, от рака. Но папа умер от еды. Я, очевидно, старался последовать его примеру. Впрочем, как обычно, спасся. Видимо, мне просто повезло.

Годами наедаясь на ночь, я медленно набирал килограммы. Проваливаясь в неудачный сценарий, компенсировал неприятности едой. Вес повышался  стремительно. Затем ненадолго замирал. Просиживая сутками в офисе, я часто и много ел. Заказывал сложные блюда. Покупал дорогие продукты. Ведь я мог себе их позволить. А значит, работал не зря. Теперь это звучало нелепо. Но тогда казалось вполне убедительным.

Мне вспомнился обед в ресторане. Красивая, пышная знакомая, сидевшая по ту сторону стола. С улыбкой и легкой грустью она вполне умиротворенно признала, что еда осталась единственной радостью. Увы. Она была до боли права.

Медленно погружаясь в одиночество, окруженный изолированными сценариями, я всё больше и больше ел. Стеснялся раздавшейся фигуры. Старался избегать людей. Неспешно, плавно и незаметно заменил очень многое едой. Бассейн, удовольствия, развлечения. Радость, переживания, восторг. Прогулки, путешествия, встречи. И даже в конечном счете секс.

Не чувствуя тяжести в животе, я мучился необъяснимой тревогой. Заполнял пустоту едой. Стал серьезно зависеть от холодильника. Осознав, к чему сводится жизнь, однажды, наконец, испугался. Но привычка уже сидела глубоко. Похудеть оказалось недостаточно. Для того чтобы снова не толстеть, пришлось изменить отношение. По счастью, это вышло легко. Ведь я совсем не хотел умирать. И давно уже привык меняться.

За неполные девять месяцев я потерял двадцать четыре килограмма. Однажды, занимаясь с гирей, почувствовал, что это за вес. Таскать на себе такую тяжесть было весьма непросто. Движения давались мучительно. Об этом я ничего не знал. В детстве, переживая побои, я начал вытеснять чувство боли. С годами и лишними килограммами просто усугублял процесс.

Нередко кровь стучала в висках. Но голова при этом не болела. Из порезов текла кровь. А я ничего не ощущал. К моему большому сожалению, я был в этом совсем не одинок. Папа, набравший два центнера, не заметил, как начался сепсис. Соседка, наевшая сто пятьдесят, не почувствовала развившейся гангрены. Она совсем не испытывала боли. Её не смутили даже опухоль и цвет.

Страшно боясь, что опять растолстею, я запретил себе вкусную еду. Перешел на простые продукты. Отказался от сложных блюд. Яичница с овощами на завтрак. Салат и грудка индейки на обед. Фрукты и орехи на ужин. Однообразный ежедневный рацион. Как ни странно, его стало достаточно. Через месяц я к нему привык.

Все любимые прежде лакомства перестали приносить удовольствие. Ароматный говяжий стейк вызвал лень, сонливость и апатию. Однажды я попробовал торт. Он оказался отвратительно приторным. От него разболелась голова. Ныла шея. Хотелось зажмуриться. В кишечнике проснулся вулкан. Изнывая от странного недомогания, я понял, как снимал напряжение. Поглощал огромное количество сладкого. Провоцировал невыносимую боль. Для того чтобы её не чувствовать, отключал на время ощущения. Переставал испытывать напряжение. Погружался в необъяснимое счастье. Эйфория продолжалась недолго. В блаженстве я быстро засыпал. Конечно, я об этом не задумывался. Но точно так же действовал морфин.

Десятилетиями я ел для того, чтобы не ощущать страданий. Объедался. Ничего не чувствовал. Видел жизнь не такой уж плохой. Теперь это осталось в прошлом. Моё тело, избавленное от веса, становилось всё более чувствительным. Замечало малейшее напряжение, порождаемое сбоями в сценариях. Я менял, подстраивал, переделывал. Иногда совсем отказывался от них. Со мной всё чаще стали случаться невозможные раньше события. Они приносили радость. Оставалась одна беда.

Люди по-прежнему мешали. Они спорили, отрицали, не верили. Старательно всё портили. Я не знал, как со всем этим быть. Месяцами искал решение. Нашлось оно, как обычно, само.

V. Люди

Был самый обычный день. Я стоял среди глухой пробки. Впереди виднелся знакомый номер. Машина оказалась другой. Она стоила дороже предыдущей. Было понятно, кто сидит за рулем. Это меня сильно разозлило. Очень часто чужой успех вызывал необъяснимый ужас. На первый взгляд, это напоминало зависть. Но правда заключалась в другом.