Честное комсомольское!

– Ну, ясно… Знаете, даже обидно было… Вот мы едем, едем и я смотрю – там указатель – Краснодон. Я думаю: вот здесь молодогвардейцы боролись с фашистами, а после войны Александр Фадеев приезжал, собирал материал для своего романа.

– Я знаю, Сергей Шаргунов хочет что-то о Донбассе написать. Видимо, Захар Прилепин что-то напишет. Но желательно не сразу набело. А то нынешние писатели прозу с фейсбуком путают.

СССР подорвался на бомбах

– А вот ваше чутье писательское что подсказывает? Дальше – опять война?

– Думаю, до мира далеко. То, что произошло с Украиной четверть века назад Лев Николаевич Гумилев называл бы зигзагом истории. Это такие события, которые происходят вопреки объективным условиям, геополитическим законам и логике. Но так сложились субъективные обстоятельства. Рано или поздно этот зигзаг распрямится. Так вот, распад Советского Союза по административным границам, а не по историческим и культурно-этническим, привел к тому, что были заложены бомбы под тогдашнее разграничение, которые начали взрываться. Первым взорвалось Приднестровье. Следом Осетия, Абхазия. Вот теперь дошла очередь до Украины.

– А если позвать саперов, и эти бомбы обезвредить…

– Они не могли не взорваться, эти бомбы. Потому что в суверенных государствах, которые все без исключения стали развиваться как этнократические режимы, оказались довольно крупные русские общины. Там живут русские люди, у них менталитет примерно такой же, как у нас. Русский харьковчанин мало отличается от ставропольца, а русский эстонец от псковича. Поэтому сделать из них украинцев, как и из русских в Приднестровье сделать румын, – невозможно.

Напомню, наши либералы (где моя рогатка?) все 1990-е годы потакали всячески утверждению этих этнократических режимов… Мы же содержали за счет нефти националистов Украины, мы содержали за счет транзитов и различного рода транспортных услуг националистические режимы Прибалтики и так далее. Что в Москве тогда не знали об эсэсовской ностальгии во Львове или Риге? И это делалось специально.

– Да ладно… Не может быть!

– Люди, которые сидели в 1990-е годы в Кремле, считали, что «эту страну», эту «империю зла» они частично разрушили, а теперь ее нужно обложить по периметру враждебными режимами. Я называл этих деятелей «этастранцы». Если бы с самого начала сказали, допустим, Прибалтике – не дадите избирательные права русским – не получите цветного металла. А если бы Украине сказали: не прекратите морить людей своим «мовоязом», будете платить за газ, как Европа. И что? И что? Не было бы никаких энократических режимов. Рухнули бы. Я, кстати, писал об этом еще в 90-е, сейчас вышел двухтомник моих интервью, и вот если полистать первый том – там все написано. Когда-то нажим на русских должен был вызвать сопротивление. Вот и появились Приднестровье, Абхазия, теперь – Донбасс и Луганск. Кстати, я бы на месте прибалтов задумался: что лучше – кочевряжиться над «оккупантами» или жить в мире…

– И что – другого не было дано?

– Если бы Украина была федеративной, если бы русские в Одессе, в Харькове, в Донбассе, в Луганске могли спокойно говорить по-русски и праздновать 9 мая, любить Жукова, а не галицийского Бандеру, – эта страна могла бы просуществовать очень долго. Как, например, существует Бельгия, разноплеменная и разноязыкая. Как ни странно, наши «этастранцы», желая окоротить Россию, в конечном счете разбудили русское самосознание и в центре, и на местах, привели к консолидации русского мира, который существовал, но по разные стороны границ, но тихо… Началось сращивание разъятого русского мира. И он не остановим.

… И о риторике войны

– Некоторые писатели сетуют, что цензура поднимает голову в России… А вы как считаете? Вам кто-то запрещает писать, говорить, выступать?

– Мне нет. О наступлении цензуры говорят либералы, а они странные люди. Я наших либералов называю гормональными.

– Как?

– У них нет системы идей, совокупного взгляда на мир, а есть какое-то органическое неприятие «этой страны», непонимание ее интересов. Когда они были у власти в 90-е, цензура была, на НТВ Гусинского человеку с русским менталитетом вообще было не прорваться. Слово «патриот», если помните, было ругательным. В 1993 году после того, как я опубликовал единственную в центральной прессе статью против расстрела «Белого дома» – «Оппозиция умерла, да здравствует оппозиция!» – меня прикрыли везде, где можно и статьи обо мне повыбрасывали из всех учебников, энциклопедий и так далее.

– Так я не про тогда, а про сейчас!