Честное пионерское! Часть 2

Я же свернул в соседнюю комнатушку — туда, откуда поступала в коридоры Дворца спорта львиная доля неприятного запаха. Мысли о Свете Зотовой выветрились из моей головы, едва я заметил стоявшую в ряд около лавок обувь (больше десятка пар). Я бросил на лавку сумку, взглянул на приоткрытую дверь: из зала доносились звонкие голоса, многие из которых показались мне знакомыми. Поморгал, привыкая к скудному освещению. Сегодня рядом со шкафчиками самбистов запах грязной одежды и немытых тел ощущался на порядок отчётливей, чем вчера, когда я приходил сюда на занятия с младшей группой — будто его насыщенность зависела от возраста явившихся в зал спортсменов.

У самого входа, рядом с приоткрытой дверцей шкафа сидел на лавке Олег Васильев (мы Олега величали Лежиком). Я сразу его узнал (и его примечательный вечно красный нос). Даже несмотря на то, что по прошлой жизни запомнил Васильева девятнадцатилетним. Девятнадцатилетним Олег для меня в той жизни остался навсегда. И не только в моей памяти. Девятнадцатилетний Васильев смотрел на посетителей Огоньковского кладбища и с гранитного памятника, который мы (верховцевские) установили на его могиле. Стоял тот памятник на кладбище не одиноко — неподалёку от могил других учеников Верховцева, чьи голоса сейчас звучали в борцовском зале «Ленинского» (почти каждый третий из тех мальчишек не дожил… не доживёт до середины девяностых).

— Новенький? — спросил Лежик.

В этой новой моей жизни Олег Васильев снова был старше меня. Хотя теперь ненамного. Сейчас он выглядел лет на одиннадцать-двенадцать (пока казался скорее ребёнком, а не подростком). Лежик посматривал в мою сторону и оттирал с кимоно грязное пятно — кончиком пояса (Петрович злился, когда его ученики приходили на занятия в грязной форме). В «третьей» группе Васильев считался «авторитетным человеком»: его старший брат тоже занимался у Верховцева — Васильев-старший установил на витрину с наградами в «Ленинском» два или три кубка за «область». Я припомнил, что учился Олег в седьмой школе и добирался до «Ленинского» из Широковского района на троллейбусах с пересадкой (об этом мне когда-то сообщил Валерка Кругликов).

— Новенький, — подтвердил я.

Протянул Васильеву руку.

— Михаил Иванов.

Признал рукопожатие парня крепким. Отметил, что мальчик не попытался сломать мне пальцы. Мальчишка улыбнулся, сверкнув крупными передними зубами.

— Васильев, — сказал он. — Олег. Но можешь называть меня Лежиком.

* * *

Общение с самбистами из «третьей» группы в прошлой жизни началось для меня после взятия первого кубка на городских соревнованиях. Тогда мы с Кругликовым попали в разные весовые категории, и оба взобрались на верхнюю ступень пьедестала (а на следующий год встретились в финале: я заметно подрос и потяжелел). Петрович в честь победы угостил нас мороженым (в ресторане!) — всех призёров (в будущем это стало традицией и весомым дополнением к кубкам, почётным грамотам и медалям). В тот памятный день я в первый раз пообщался с Лежиком и пятью другими спортсменами из «старшаков», ставшими для меня не просто приятелями (впоследствии — друзьями и соратниками), а и примерами для подражания.

«Третья» группа самбистов Верховцева пострадала от невзгод девяностых годов больше других. Самбисты из других старших групп Петровича к моменту развала СССР уже либо перешли к новым тренерам (Денис Петрович занимался только со школьниками), либо позабыли о спорте. Младшие группы ещё не могли сопротивляться потоку захлестнувших страну событий. Хотя и нашу группу чувствительно «потрепало»: несколько парней (как и я) распрощались со спортом из-за травм, погиб Кругликов… А «третья» группа сплотилась и сопротивлялась. Из них получилась бы мощная преступная группировка («банд» и «бригад» в те годы в Великозаводске было немало). Но Верховцев запрещал своим спортсменам связываться с криминалом.

Лежика убили в феврале тысяча девятьсот девяносто третьего года. В тысяча девятьсот девяносто первом году Васильев вместе с тремя другими верховцевскими открыли на городском рынке торговые палатки (продавали привезённые из Польши «шмотки»). Эти парни и привели меня в торговлю, когда я окончил школу (тётка не могла содержать студента). Поначалу я работал у них продавцом. Потом вместе с верховцевскими участвовал в «разборках» (мы отбивались от попыток бандитов брать с нас «дань» — в подобных мероприятиях обычно участвовала почти вся бывшая «третья» группа). В начале февраля Олега Васильева застрелили во дворе его дома. Киллеры и заказчики позже понесли наказание; но Лежика нам это не вернуло.

* * *