Честное пионерское! Часть 4 (СИ)

Первая тренировка в секции самбо была у Вовчика в субботу двенадцатого января. В тот день, когда вернулся из командировки Юрий Фёдорович Каховский. После той тренировки я заглянул в гости к Зое. Где встретился с её отцом. Я рассказал «дяде Юре» о Рудике Веселовском: всё, что знал об этом парне из своего «больничного видения», сообщил и как в моём «не исполнившемся видении» завершилась встреча Весла с Вовчиком. В красках описал Зоин бросок. Едва ли не дословно пересказал Каховскому те угрозы, которыми сыпал Веселовский в адрес его дочери. Дополнил их собственными неутешительными комментариями. В итоге услышал от «дяди Юры» слова: «Не переживай, зятёк. Я разберусь». А примерно через две недели узнал от Эдика Ковальски, что Рудик Веселовский «сбежал из дома».

Со слов Ковальски, Рудик сбежал примерно через четыре-пять дней после моего разговора с Зоиным отцом. Парень ушёл в школу… и не вернулся вечером домой. Никто из его школьных приятелей не заметил в его поведении в тот день ничего необычного. Родители Рудика обратились в милицию лишь на третьи сутки после исчезновения сына (Весло исчезал на день-два и раньше). Ковальски подозревал, что Весло «свинтил» на юг; предположил, что Веселовскому попросту надоел снег и холод. А я после рассказа Эдика подумал: «В этот раз „сбежала“ не Терентьева, а Весло. История изменилась, но лишь в деталях». Вспомнил боль, которую испытал вместе с Веселовским в своём «видении». И тёмную безликую фигуру, которая наносила удары. Подумал: «дядя Юра» нарочно проделал всё так, чтобы я во время «приступа» не увидел его лицо.

О случившемся с Веселовским я Юрия Фёдоровича не расспрашивал. Но набросился на Каховского с расспросами, когда в феврале по школе пробежал слух: нашего историка Дмитрия Григорьевича Лещика арестовала милиция. Зоин отец неохотно сообщил мне, что родители Нины Терентьевой обвинили школьного учителя истории в развратных действиях в отношении их несовершеннолетней дочери. А в съёмной квартире Лещика при обыске нашли крупную сумму денежных средств в советских рублях, сто долларов мелкими купюрами, свёрток с наркотическими веществами и пистолет «Вальтер» (из которого, как позже показала экспертиза, был убит Яков Лукин — сын генерал-майора авиации Лукина). «Сядет он, — заверил меня Каховский. — От всех обвинений не отмажется. А следом за ним и весточка на „зону“ полетит о его любви к маленьким девочкам…»

Мои размышления прервал заглянувший в кухню Павлик Солнцев. В левой руке мальчик держал телефонный аппарат (от того тянулся в прихожую длинный тонкий провод) — в правой он сжимал телефонную трубку (соединявший её с аппаратом витой шнур покачивался). Солнцев поставил телефон на кухонный стол.

— Миша, тебя к телефону, — шёпотом сообщил Павел.

Он передал мне трубку.

«Иван Сомов или Лукин?» — мысленно прикинул я.

И сказал:

— Слушаю.

В динамике раздалось шипение, будто в него подул ветер (мне почудилось, что я уловил запах табачного дыма).

— Привет, зятёк, — сказал Каховский. — Собирайся. Минут через десять жди меня у подъезда.

— Здравствуйте, дядя Юра, — сказал я. — Что-то случилось?

— Случилось. Знакомца твоего нашли: Рудольфа Веселовского. Помнишь такого? Сегодня около Верхних прудов отыскали его тело. Парень недалеко сбежал. И не по собственному желанию. Понадобится твоя помощь.

Я снова услышал шипение.

— Дядя Юра, какая помощь?

Павлик Солнцев замер около стола, не уходил.

— Да всё, как обычно зятёк. Изучишь одну вещицу. Расскажешь мне, что увидел. Я нарочно позабыл её в своей машине. Сегодня же передам её экспертам… но чуть позже.

Мне показалось, что Юрий Фёдорович надо мной насмехался.

— И что я должен буду увидеть?

Представил ухмылку, что появилась сейчас на лице Зоиного родителя.

— Не что, а кого, — сказал Каховский.

И добавил:

— Мне нужен убийца этого вашего Весла. Разве не понятно? Ты у меня самый лучший эксперт… внештатный, так сказать. Вот о тебе я первым делом и вспомнил.

Я будто наяву увидел, как Юрий Фёдорович поднёс к губам сигарету, как он вдохнул табачный дым.

А ещё вспомнил безликую фигуру, что избивала Веселовского.

Повторил:

— И… кого я должен увидеть?

Услышал в ответ шипение; а потом и голос Юрия Фёдоровича.

— Убийцу, зятёк! — сказал Зоин отец. — Я непонятно сказал, или у тебя сегодня… было много уроков?

Мне почудилось, что он надо мной издевался.

Я неторопливо наматывал на палец телефонный шнур.

— Дядя Юра, а разве… это не вы его…

Не договорил.

Смотрел на лицо застывшего в шаге от меня Павлика; слушал шипение в динамике.

Каховский не отвечал секунд десять. Потом всё же подал голос.

— Не я его… что? — переспросил он.

Я не уловил в голосе подполковника милиции нотки иронии.

— Дядя Юра, вы обещали, что «разберётесь» с ним. Вот я и подумал…

Не продолжил фразу при Павлике.

— Херню ты подумал!

Он громкого голоса Зоиного отца у меня зазвенело в ухе.