Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности

Через минуту за «нэрлом Гэлвином» захлопнулась дверь. А еще через пару минут из облака светящегося тумана в углу камеры появился жнец. Белый, в доспехах и с огромным сверкающим мечом, идеально дополнявшим его рыцарский облик. На самом деле, чтобы перерезать незримые нити, соединяющие тело и дух, достаточно было и обычных ножниц, но посланцы Саймы предпочитали разнообразие в выборе холодного оружия. Элрой, в первый момент не поверив собственным глазам, помотал головой и даже пару раз зажмурился, но обстановка в камере оставалась той же. И, что самое странное, как нельзя лучше соответствовала выражению непреодолимой скуки на лице арестанта.

– Э… это что? – с некоторой опаской помахав мечом над вазой с фруктами, поинтересовался жнец.

– Не видишь, что ли? Последний ужин приговоренного, – лениво отозвался Гард и потянулся за ранее отложенной книгой.

– К чему приговоренного?

– Как минимум к вынужденному безделью.

– Дурак ты, Эдгард! – рассмеялся жнец, устраиваясь в кресле, лишь несколько минут назад покинутом лже-Гэлвином. – И шутки у тебя дурацкие! Я уже почти испугался…

– Только почти? Как там мои контора и ведьма поживают?

– Твоя контора еще стоит, а у ведьмы имя есть и…

– И?

– И море энтузиазма! – Эл поморщился и потер плечо. Болеть оно, конечно, после таскания тяжестей и прочей нагрузки у жнеца не могло, но воображение с ненужной услужливостью подсовывало почти реальные неприятные ощущения. – Даже меня умудрилась в свою бурную деятельность втянуть. А ты тут прохлаждаешься под музыку зачарованной дитэры. Я-то думал, тебя вызволять надо. Ломал голову, как мне – существу, принадлежащему к иной реальности, – это сделать. Подозревал происки Варфаламеи, а ты…

– Правильно подозревал.

– Уверен? – Элрой, мгновенно подобравшись, вперил в друга пристальный взгляд.

Гробовщик перевернул страницу и спокойно ответил:

– Более чем. У меня сегодня сплошной поток визитеров. Как раз перед тобой наша общая знакомая и заглядывала.

– Ты… – Эл задохнулся от возмущения, а потом процедил сквозь зубы: – Не мог сразу сказать? – Он метнулся к стене, отделявшей камеру от коридора, и растворился в ней облаком белого тумана.

– Мог, – вздохнул арестант, которого, вопреки всем законам, так до сих пор и не просветили, в чем именно обвиняют. Впрочем, Варфаламея прямо сказала в чем: в желании выследить и поймать ее. Забавно. – Мог, но не захотел. Долг платежом красен, Варя, – добавил он еле слышно. – Ты мне ужин с музыкой обеспечила, я тебе – фору.

Мужчина отложил книгу и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Ему было о чем подумать. Например, о том, откуда на руке лиловой ведьмы, слишком давно и успешно избегающей смерти, взялась метка, заблаговременно предупреждающая о появлении посланников Саймы.

Немного позднее

Элрой словно охотничья собака несся по следу. Едва заметному, уже почти исчезнувшему следу незнакомой ауры. Последним в камере гробовщика был именно этот человек. Значит, он и есть новая маска неуловимой ведьмы. Если бы Гард поставил несколько лет назад на Варфаламею метку смерти, Эл просто переместился бы к беглянке, как делал это с Джеммой или своими клиентами из списков Саймы. Души-якоря были видимы особым зрением жнецов как светящиеся точки на карте. Стоило лишь пожелать встречи с таким вот «светлячком», и, сделав шаг в мерцающий провал перехода, он оказывался рядом с искомым объектом.

Но с пресловутой лиловой ведьмой, которая обвела вокруг пальца уже не одного посланника богини-сестры, всегда было непросто. Поэтому сейчас жнец, вместо того чтобы использовать преимущества своей профессии, примитивно преследовал покинувшую кабинет фальшивку. Беловолосый мужчина в длинном плаще и сияющих доспехах быстро шагал по коридорам, словно обычный человек. Хотя нет, не человек… призрак!

«Гард, чирташев сын, нашел время в игры играть! – мысленно костерил он гробовщика. – А еще друг называется! Конечно, тебе-то уже терять нечего – из жнецов выгнали, так что никому ты теперь ничего не должен, и угроза увольнения над тобой больше не висит. Зато она висит надо мной!» – Его четко очерченные губы сжались в напряженную линию, а белые как снег брови сдвинулись на переносице.

Налет юности, который его лицу придавали привычная улыбка и хитрый блеск в лазурных глазах, растаял, как вышеупомянутый снег, проявив истинный возраст этого нечеловека. Ему исполнилось тридцать, когда явилась малышка Дис и предложила особую работу. И хоть маниакальной страстью к своей нынешней профессии Элрой не страдал, быть жнецом ему понравилось куда больше, нежели малоперспективным магом душ. Возвращаться к былым временам, когда охота за привидениями являлась основной статьей дохода, не хотелось. Заказов кот наплакал, доход еще меньше – не работа, а… да ну это все к чирташу в пасть!