Честность свободна от страха

— Пока не знаю, но уже не уверен. Не-дочь Пфордтена сбежала, ее настоящего отца мы только что нашли мертвым. Наверное, отца. Предположительно. И в этом же деле каким-то образом замешан не самый безупречный из вервантов. Маменька держит в своем старом доме оккультистов, которые что-то замышляют против сына одного из Комерадов кайзера. Тебе все эти пункты кажутся недостаточными, чтобы насторожиться?

— Герр Крамм, я все еще не знаю, как должен себя вести. Всего неделю назад я получил гражданство Шварцланда, а сегодня мы проникли в чужой дом и нашли там мертвое тело. Я в растерянности.

— Герр Шпатц, уверяю вас, я на стороне правды. Наши законы, порой, кажутся мне чересчур жестокими, и на некоторые из них я готов закрыть глаза. Не сдавать, например, старого мужеложца из театра, с которым ты вчера беседовал. Но я хороший парень, это совершенно точно. И я не хочу неприятностей ни себе, ни тебе. Мы работаем вместе недавно, но меня все устраивает. Тебя, надеюсь, тоже.

— Так что нам делать?

— Искать девушку, конечно. У нас все еще есть подписанный контракт, и толстый Пфордтен продолжает ждать, когда мы приведем к нему его сбежавший билет в высшее общество. Что у нас там записано по плану?

— Посетить гимназию Блуменгартен.

— Не очень верю, что нам это поможет, но предлагаю сделать это завтра же с утра. Я заеду за тобой на мобиле, так будет удобнее.

— А еще есть адрес той девушки из театра. Клод.

— Отлично, с ней мы поговорим на обратном пути! Иди домой, герр Шпатц. Большими людными улицами, поужинай в столовой и ложись спать пораньше. А я совершу несколько звонков, мне обещали разузнать кое-что про Пфордтена и происхождение его богатства.

Шпатц подошел к своему дому и взялся за ручку двери. Хотел зайти, но передумал и направился по Тульпенштрассе к Вейсштрассе. Четвертый дом — это совсем рядом, вечер еще даже не наступил, до сумерек как минимум час. Почему бы не поговорить с Клод прямо сейчас? Если девушки не окажется дома, тогда можно будет заехать и завтра… Что может быть опасного в беседе журналиста из брачной газеты с актрисой театра?

Шпатц свернул во дворик аккуратного дома из песчаника, поднялся на третий этаж и постучал в дверь без таблички с именем, просто под номером 16. Мысленно проговаривая в голове: «Здравствуйте, Клод. Меня зовут Шпатц Грессель, ваш адрес мне дал герр Смирненхофф…»

Раздались торопливые легкие шаги, скрипнул засов, тяжелая дверь распахнулась.

— Здравствуйте, Клод… начал, было, Шпатц, но неожиданно узнал девушку, открывшую дверь. В красном фланелевом халате, который явно был ей велик настолько, что она могла обернуться в него трижды, перед ним стояла Лейзе. — Лейзе?

— Клод моя соседка, мы вместе арендуем эту квартиру. А ведь я вас помню! Мы встречались неделю назад у Фрау Вигберг! Вы Шпатц Грессель! Проходите же! Клод скоро вернется. Что за дело у вас к ней?

— Я по поручению редактора «Фамилиенцайтунг»… Хотел поговорить о Сигилд… Мими.

— Мими? Она тоже тут живет, только появляется редко. И сейчас ее нет. Может я могу вам что-то рассказать?

Шпатц вошел в полутемную прихожую. Квартира девушек состояла из одной большой комнаты с хаотично расставленной разномастной мебелью. Массивный гардероб черного дерева выглядел прадедушкой всех шкафов для одежды, рассохшиеся дверцы висели косо, и, видимо, чтобы они не распахивались от малейшего движения, их медные ручки-шишечки были связаны красным шторным шнурком. Кровать была всего одна. С металлическим изголовьем, тронутым ржавчиной. Один из шаров-набалдашников на стойке безвозвратно утерян, на его месте сиротливо торчал штырь, как будто у кровати кто-то вырвал средний зуб. Лоскутное покрывало. Овальный коричневый ковер. Топчан с тремя подушками. Три стула разной высоты. Обеденный стол. На двух окнах — длинные пожелтевшие от времени и табачного дыма тюлевые занавески, свисающие до пола. Несмотря на визуальную какофонию, комната выглядела уютной и очень жилой.

— Сожалею, мне нечем вас угостить, герр Шпатц, — Лейзе поплотнее укутала в халат свои худенькие плечи. — Еще раз спасибо за прошлый раз. Если бы вы сказали полицаю, что я к вам приставала, у меня были бы серьезные неприятности.

— Как я понимаю, мы в расчете, фройляйн Лейзе. — Ведь если бы вы сделали, что собирались с самого начала, серьезные неприятности были бы у меня.

— Что вам рассказать о Мими? — Лейзе забралась на топчан, поджав под себя ноги. — Я не знала, что вы работаете в газете…

— Когда мы познакомились, я еще тоже этого не знал, — Шпатц устроился на одном из стульев, том, который стоял ближе всего к двери. — Моему редактору стало известно, что она выходит замуж за… очень важную персону. И поручил мне написать о ней статью. Я работаю в «Фамилиенцайтунг», как вы понимаете, нашим читателям…

— Мими выходит замуж?! — большие глаза Лейзе стали еще больше. — Бежняжка… Ой. Простите. Это так странно…

— Почему странно? Ваша Мими — дочь богатых родителей. Ей девятнадцать лет. Что необычного в том, что она выходит замуж?