Честный акционер

— Нет. — Черный человек взял пакет и протянул его Алексею. — Взгляните.

Алексей взял пакет, развернул его и вытряхнул на ладонь обычную аудиокассету.

— Это что? — недоуменно спросил он.

— Кассета, — просто ответил убийца. — Прослушайте ее, и вы все поймете.

— Как же я ее прослушаю?

Убийца улыбнулся:

— Просто. Вставьте ее в диктофон, который лежит у вас в кармане, и нажмите на кнопку «плэй».

Сердце Алексея замерло. На лбу выступили крупные капли лба.

— Я не…

— Ну перестаньте, Антихович, — поморщился убийца. — Не делайте из меня дурака. Да и из себя тоже. Вставьте кассету.

«Фамилия! Он назвал меня по фамилии! Но я не называл ему свою фамилию!» — ужаснулся Алексей.

— Да, Алексей Сергеевич, я назвал вас по фамилии. Так вы вставите кассету, или мне сделать это за вас?

— Д-да… Я… вставлю.

Понимая, что происходит что-то страшное, Алексей дрожащей рукой вынул из кармана диктофон и остановил запись.

— Отлично, — похвалил убийца. — А теперь выньте из деки свою ерунду и вставьте эту кассету.

Алексей сделал, как он велел.

— Умница, — вновь похвалил убийца. — А теперь нажимайте на кнопку.

Алексей нажал.

С первыми же звуками, раздавшимися из динамика, его сердце захлестнули ужас и тоска.

«…Алешенька… (Всхлип.) Я не знаю, что они хотят от меня… Пожалуйста, не перечь им… Прошу тебя, Алешенька… Они обещали мне, что не тронут нас… Не спорь с ними…»

Голос матери оборвался, и из динамика теперь слышалось одно лишь шипение.

— Это все, — сказал убийца. — Можете остановить запись.

Алексей онемевшим пальцем нажал на «стоп».

— Что?.. — процедил он сквозь зубы. — Что вы сделали?

— Спокойно. С вашей мамой все в порядке. — Неожиданно убийца горько усмехнулся. — Эх, Алексей Сергеевич, здорово же вы сглупили, позвонив мне с домашнего телефона. А я голову ломал — как мне вас найти? А вы сами нашлись. Признаюсь, это было для меня полной неожиданностью.

— Где она? — взволнованно спросил Алексей. — Где моя мать?

— Я ведь сказал — с ней все в порядке. Чего не скажешь о вас. Вам придется здорово постараться, Алексей Сергеевич, чтобы я перестал на вас злиться. Очень уж вы меня рассердили.

— Я не хотел ничего дурного. Я просто хотел…

— Заработать немного денег? Или — отомстить?

Алексей ничего не ответил. Улыбка испарилась с губ Черного человека. Его лицо стало властным и жестким.

— Если вы хотите, чтобы ваша мать осталась цела и невредима, — жестко произнес он, — вы будете делать все, что я скажу. Если вы попробуете кричать и паниковать, я сделаю так, что вашей маме не поздоровится. Вы меня поняли?

— Да, — промямлил Алексей.

— Отлично. Тогда вставайте и пошли за мной.

Алексей поднял взгляд и испуганно посмотрел на своего собеседника.

— Куда? — хрипло прошептал он.

— Куда я скажу. — Черный человек поднялся со скамейки и властно приказал: — Встать!

Алексей встал со скамейки и поплелся за убийцей.

— Не плетитесь сзади. Идите рядом… Вот так. И не делайте такое лицо. Иначе вас примут за ходячий труп.

Они обошли Большой театр и подошли к белой «девятке», припаркованной на стоянке у магазина. Убийца открыл заднюю дверцу и приказал:

— Залазь!

Алексей забрался на заднее сиденье. Черный человек сел за руль.

10

Лицо Сычева было по-воловьи тупым и упрямым. Он хмуро посмотрел на Турецкого и твердо произнес:

— Все равно не скажу. Менту — не скажу.

Александр Борисович крякнул от досады:

— Да пойми ты, дурья башка, мальчишке угрожает опасность! Убьют его, понимаешь? Так же, как Шаповалова!

Сычев хрипло вздохнул и, тряхнув бычьей головой, коротко проговорил:

— Не могу.

— Не можешь, значит? — с непонятной кривой усмешкой переспросил Турецкий. Затем поднялся со стула и взял с верстака кувалду.

Сыч недоуменно следил за его действиями. Турецкий подошел к раритетному «мерседесу», над которым Сыч колдовал полтора года, чтоб привести его в божеский вид, и, коротко замахнувшись, ударил кувалдой по раритетной фаре. Фара разлетелась вдребезги. Сыч вздрогнул и приподнялся с места. Лицо его стало бледным, как полотно.

— Не имеете права… — произнес он дрогнувшим голосом.

— А ты подай на меня в суд, — с сарказмом сказал ему Турецкий. Затем снова размахнулся. На этот раз удар прогрохотал по крышке капота. На капоте образовалась глубокая, неровная вмятина.

— Что ж ты делаешь, гад? — болезненно, почти плаксиво выговорил Сычев. — Я ж на нее столько трудов положил.

Турецкий снова поднял кувалду, нацелившись на вторую фару.

— Ладно! — выдохнул Сычев. — Черт с тобой! Скажу. Леха его зовут. Леха Антихович! Где живет — не знаю.

Турецкий отбросил кувалду в сторону.

— Ну смотри, Сычев. Если врешь — вернусь и мокрого места от твоего железа не оставлю. Клянусь. И гараж конфискую. Передам его школе юных техников, понял?

— Да не вру я. Правду говорю. Не верите — проверьте. Это ведь у вас быстро делается.

Турецкий пристально вгляделся в лицо Сычева, затем вышел из гаража и, ни слова не говоря, пошел к машине. Поремский, с лица которого все еще не сошло выражение глубокого изумления, повернулся и направился следом за ним.

11