Честный акционер

— …Но мы знаем, как к этим людям относится наша власть. Та самая, которая послала их проливать кровь. — Взгляд Богдана Юрьевича стал еще задумчивее. Седые брови нахмурились. — Ребята остались без жилья, без средств существования. Многие из них — инвалиды. Некоторые даже поесть и сходить в туалет самостоятельно не могут. Но посмотрите, как они живут. В каких условиях! По телевизору нам постоянно твердят: герои, герои, герои. И еще о том, как активно государство им помогает. Но на деле они не видят от государства никакой помощи. А помощь им нужна! Протезы, жилье, лекарства, денежные средства и прочее… Я вам еще не наскучил своим рассказом?

— Нет. Я слушаю.

Хотя Турецкий вел себя спокойно, Алексеев нахмурился еще больше, как будто услышал возражение на свои слова.

— Государство высосало из своих лучших сынов все соки! — с гневным пафосом изрек он. — А потом попросту выбросило их на улицу, на произвол судьбы.

Богдан Юрьевич прервал свой пламенный монолог, как-то странно посмотрел на Турецкого, затем вздохнул, открыл ящик стола и достал бутылку водки. Поставил ее на стол. Снова глянул на Турецкого.

— Выпьем?

— Я на работе, — возразил Александр Борисович.

— Ну и что? Меня это никогда не останавливало.

Он выставил на стол две граненые стопки. Свинтил

колпачок бутылки и наполнил стопки доверху. Пододвинул одну к Турецкому, свою же поднял и произнес торжественным голосом:

— За всех российских ребят, погибших и искалеченных в войнах!

— За это грех не выпить, — сказал Турецкий и тоже взял свою рюмку.

— Пусть земля им будет пухом, нашим мальчикам, — печально добавил Богдан Юрьевич. — А живые… пусть у них все будет хорошо.

Мужчины чокнулись и выпили. Алексеев крякнул и, поморщившись, поставил пустую стопку на стол.

— Вот и хорошо, — резюмировал он. — Может, еще по одной?

Однако Турецкий покачал головой:

— Нет, Богдан Юрьевич, хватит. Дело прежде всего.

— Ваша правда.

Алексеев закрыл водку и убрал ее в стол. Туда же отправились и стопки.

— Курить у вас тут можно? — спросил Турецкий.

— А почему ж нет? — ответил председатель. — Вот и пепельница имеется. Да и я с вами покурю. Пару сигарет в день мдгу себе позволить. А больше — ни-ни. Легкие пробиты.

— В Афгане?

Алексеев кивнул:

— Угу. Осколки мины. Полгода по госпиталям мотался, так что знаю о боли не понаслышке.

Турецкий и Алексеев молча закурили.

— Итак, о чем мы говорили? — спросил Богдан Юрьевич.

— О том, что государство не помогает ветеранам и инвалидам, — напомнил Турецкий. — Теперь, я думаю, самое время перейти к тем, кто помогает.

Алексеев улыбнулся и кивнул:

— Да, пора. О хороших людях и говорить приятно.

— Давно Берлин и Храбровицкий помогают ассоциации? — спросил Турецкий, не давая словоохотливому председателю собраться с силами для нового патетического монолога.

— Да давно уж. Года четыре, если не больше. Мы познакомились на приеме у президента. Мне тогда вручали очередную висюльку на лацкан. Ну и бизнесмены присутствовали, уж не помню по случаю чего. Познакомились с Храбровицким, разговорились. Он очень интересовался нашими делами. А дела были неважные. Видать, сильно я его задел и растрогал своими словами. Через несколько дней Храбровицкий перевел на счет ассоциации пятьдесят тысяч долларов. Не лично, конечно, а от лица корпорации «СНК», в порядке шефской благотворительной помощи. Потом он познакомил нас… ну то есть меня и моих сопредседателей… с Борисом Берли-ным. Тот тоже проявил участие. Ну а потом завертелось.

— Их помощь выражалась только в денежных пожертвованиях?

— Зачем? Нет. Мы им многим обязаны, и не только в деньгах. Они за свой счет построили для раненых ребят два госпиталя, санаторий в Анапе и пансионат под Москвой. Оплачивали содержание врачей и медперсонала. А года полтора назад построили целый городок в Подмосковье. Там расселили семьи инвалидов и ветеранов чеченских войн. Да и не только чеченских, но и афганской войны тоже.

— Щедро, — признал Турецкий.

— Еще бы! — с энтузиазмом кивнул Алексеев.

— Значит, у вас был повод сокрушаться в связи с арестом ваших благодетелей, — констатировал Турецкий.

Алексеев сдвинул седые брови и посмотрел на Александра Борисовича тяжелым взглядом.

— Не нравится мне, как вы это сказали, — глухо проговорил он.

— Что?

— А вот это: «благодетели». Словно бы с издевкой какой-то. А между тем это правда. Храбровицкий и Берлин спасли жизни десяткам парней. А сотни, благодаря их помощи, превратились из никому не нужных инвалидов в полноценных членов общества. Я думаю, это им на любом суде зачтется. — Богдан Юрьевич сделал паузу и добавил: — И не только на земном.

— Я в этом не сомневаюсь, — серьезно сказал Турецкий. — Скажите, Богдан Юрьевич, все переговоры с предпринимателями вели вы?

— Почему же? Мой заместитель Павел Петрович Кизиков тоже. Борис Берлин часто к нам захаживал. Справлялся, что и как. Он — человек жесткий и правильный, счет деньгам знает и предпочитает держать все финансовые потоки под своим личным контролем. Чтобы ни одна копейка зазря не пропала.

— И вас такой подход устраивал?