Честный проигрыш

Морган вскинула голову, и луч, пришедший из тьмы забытых первооснов ее жизни, отразился в ее глазах, придав им сияние янтаря. Хильда должна узнать об этом, Хильда должна понять, что нет потрясения, боли, проступка, которые были бы в состоянии уничтожить их пожизненную и нерасторжимую связь.

Солнце погасло, и комната окунулась в коричневатые сумерки. Встав, Морган зажгла лампу и подошла к письменному столу.

Письмо Руперту было длинным и начиналось так:

«Дорогой Руперт,

я получила от Хильды взволнованное письмо, приводящее меня к выводу, что ты рассказал ей об отношениях, выстроенных тобой между нами. Так как я совершенно не сомневаюсь, что твои чувства не выдержат шока, вызванного Хильдиной осведомленностью о них, полагаю разумным считать наш несколько нелепый эпизод полностью завершенным. Не могу не отметить, что меня оскорбила та интерпретация событий, которую ты предпочел избрать, направив тем самым против меня гнев Хильды.

Боюсь, что в основе случившегося лежит твоя переоценка своих сил. Выбранный тобой стиль поведения подошел бы святому, каковым ты, судя по всему, все-таки не являешься. Что же до простых смертных, то им безопаснее следовать общепринятым нормам. Конечно, я виновата в том, что поддалась „горнему духу“, а не доверилась своим земным инстинктам. И твоя тактика, и моя непродуманная реакция достойны сожаления, но не будут, надеюсь, иметь серьезных последствий. Угрызения совести и оскорбленная гордость жалят, но постепенно полностью излечиваются. К тому же мне теперь кажется, что твои чувства были скорее бурными, чем глубокими. Для меня гораздо важнее другое, то, за что я бесконечно виню и тебя и себя, а именно: урон, нанесенный моим отношениям с Хильдой, узам более давним и, смею сказать, более прочным, чем узы, связывающие каждую из нас с тобой. Как именно ты уладишь свои семейные отношения, касается, разумеется, только тебя самого. Но я хочу сказать следующее. Жертвой, необходимой для воссоздания и торжества вашего брака, я быть отказываюсь. Короче, тебе не удастся разлучить меня с Хильдой. Я не предполагаю облегчать твою участь, избегая отныне вашего дома, хотя, возможно, и начну избегать тебя. И для Хильды будет по-настоящему значимо только то объяснение нашей малозначительной интриги, которое она получит от меня…»

Хильде она написала коротко:

«Родная, крепись. Мы всегда будем вместе. М.».

17

— Аксель, пожалуйста, останови машину. В любом месте. Ничего не ответив, Аксель свернул в боковую улочку, остановился и заглушил мотор. Взяв сигарету, зажег ее и, глядя прямо перед собой, закурил. Они ехали с Прайори-гроув, где только что произошел эпизод погружения Джулиуса в воды бассейна.

— Мне нужно кое-что сказать тебе, — начал Саймон. Аксель молчал.

— Случилось много такого, о чем ты не знаешь… — Саймон почувствовал, что говорит с большим трудом. Горло еще саднило. От волнения он мучительно покраснел и боролся с чем-то вроде рыдания.

Аксель по-прежнему молчал и курил, глядя на дорогу.