Четки фортуны

Внизу пирамида расслаивалась на касты, но не по социальному, а по национальному происхождению. Малайцы, филиппинцы, тайванцы, таиландцы, бангкокцы и прочие непостижимые желтые люди с их гуттаперчивыми улыбками услуживали в ресторане помощниками официантов (гарсонов) – петит гарсонами , т.е. убирали со столов грязную посуду, они же обслуживали в буфете. Гарсонами работали темнокожие люди из Гондураса, Перу и прочих прародин ацтеков и золота конкистадоров.

Помощниками в машинном отделении доверено было трудиться молдаванам – поразительно, как народ столь маленькой советской республики расползся по щелям и закоулкам всего мира.

Стюардами, а попросту уборщиками кают, работали индусы из шудр, но и там была своя субординация: низшему из них отводилась уборка и ремонт сантехники.

Далее кастовость переходила в иерархию в «цивилизованном» смысле. Метрдотелем могли служить поляк, хорват или турок. Можно было встретить парикмахершу болгарку, а приемщицу в фотосалоне из другой части бывшего социалистического лагеря.

На этой маленькой плавучей модели мира четко просматривалась иерархия народов нового порядка. Капитализм снял маску. Он не рядился здесь в фальшивые тряпки прав человека, он алчно, с пеной у рта, заплывшего жиром, наживался. Открыто, изощренно, ненасытно выжимал соки из народов, не сумевших пристроиться на теплом месте в единой мировой монополии на благополучие, народов, впавших в нужду, в задолженность, а следовательно, в зависимость. И никакой даже самой блистательной, в духе набоковской, гениальности не хватало, чтобы вырваться за жесткие рамки, в которые впаян человек положением, отведенным его стране на мировом рынке человеческих душ.

С неграми кокетничали в контексте борьбы с расизмом: им дали статус белых. Всего двое или трое на борту, они выполняли «интеллектуальные» обязанности белоручек: устраивали викторины или приглашали потанцевать какую-нибудь даму, одиноко стареющую за изжоготворным коктейлем в углу дальнего дивана. Не дай бог, дать негру понять, что он черный. Нет, негр – белый человек. А уж белые пусть сами разбираются, если они на положении негров.

Роль затейников и администраторов плавучей гостиницы отводилась итальянцам. Они же заведовали бюро экскурсий.

Греки – мореходы по географическому определению. Их место в этой пирамиде предопределили еще аргонавты, посему ничем и никак оно не было омрачено. Капитан «Эль Сола» закончил Морскую академию в Афинах, там же формировался старший состав экипажа.

Нет убийства без убийцы – нет рабов без хозяев. На верху пирамиды, на остром ее кончике, восседал англичанин в кресле директора гостиницы. О, море – это его вотчина. Он сумел поставить его себе на службу. А местечко на золотой верхушке тысячелетиями ему готовили, сами того не ведая, фараоны и раджи, когда в силу своих верований и венца, собирая подати, накапливали золото в гробницах и храмах, а он пришел морем, словно великобританский англичанин, взял это золото и построил себе золотые палаты и синекуры.

6

«Эль Сол» пришвартовался в Катаколоне на западном побережье Пелопоннеса. Солнце здесь грело совсем по-весеннему; в его объятья сошли толпы туристов и заполнили автобусы, которые повезли их не в сторону шумного, оживленного Патраса, а к тихой, отстраненной от больших дорог древней Олимпии, утопающей среди оливковых рощ, зеленых даже под солнцем января.

Рассказ греческого экскурсовода, видного мужчины со служебной карточкой на груди «Гид Янис Христос», был лаконичным образцом динамики и диалектики: