Четки

В нескольких сотнях метров на запад от парка Мочидло Воля заканчивалась Барьером, за которым тянулась только чернота космоса и звезды. Одоляны и Елонки[7] не пережили Перемен. Сейчас, ночью, Харпад не ощущал здесь такой подавленности, но днем старался избегать приграничных районов. Ниже пятидесяти метров от Барьера иллюзия солнечного неба начинала исчезать. Поверхность, видимая под острым углом, не отражала синь. Размытая черная дыра на полнеба почти у каждого вызывала беспокойство. Было светло как днем, а в то же время рядом, на расстоянии вытянутой руки, звезды сияли в абсолютной черноте космоса. Человек чувствует себя так, словно стоит на краю мира, и, более того, это соответствует действительности. Здесь цены на квартиры и офисы были самыми низкими, а уровень самоубийств — самым высоким. Харпад платил за маленькую клетушку, расположенную недалеко от старых районов, ближе к центру, чтобы каждый день не напоминать себе, чем после Перемен стала Варшава.

Симка углубилась в лабиринт улочек самой старой части Воли. Полицейская молчала, хотя периодически поглядывала на него, словно хотела о чем-то спросить. Сдерживалась.

Кабинет располагался в подвале дома, удаленного от Барьера не более чем на сто метров. Дальше были только низкие дома бедняков и отбросов общества. Последние несколько метров до Барьера избегали даже бездомные собаки. Коммуникаторы теряли связь, навигация сходила с ума. Это был небезопасный район. Юдита нажала звонок, через мгновение нажав снова. Когда где-то внутри звякнуло разбитое стекло, она непроизвольно потянулась к спрятанной под курткой кобуре. Звук не повторился. В стальных дверях открылось маленькое окошко, и показалась камера. Сканер проверял их ID-чипы.

— Кого ты притащила? — грубый голос был искажен плохим динамиком.

— Того, кого мы искали, — ответила она.

Динамик щелкнул, окошко закрылось. Заскрежетал замок, и двери приоткрылись настолько, чтобы они смогли протиснуться в мрачное нутро. Электрический привод закрыл двери, как только они оказались внутри. Это не было похоже на врачебный кабинет, разве что владельцем был доктор Франкенштейн. Тусклый свет, исходивший от стоящей в углу лампы, освещал только контуры окружавших их вещей, и этого хватило, чтобы заметить, что медицинское оборудование было не только самого низкого класса, но и в ужасном состоянии. На некоторых мониторах не хватало корпусов, кабели обмотаны изолентой.

— Я как-то начинаю серьезно сомневаться, — буркнул Харпад.

— Я не буду вас резать, — произнес низкий седой мужчина пятидесяти лет, разглядывая его из-за толстых стекол очков. Заляпанный комбинезон, несмотря на белизну ткани, больше подходил бы для слесарной мастерской. — Обследование не инвазивное, — добавил он, — если только вы не считаете проникающие в ткани лептоны — инвазией.

— Постараюсь не подхватить какое-нибудь дерьмо от одного взгляда на это, — продолжал ворчать нюхач.

— Пришли результаты, как только закончишь анализ, Соул, — полицейская повернулась к дверям. — Я свяжусь с вами завтра перед обедом.

— А возвращаться я должен сам?

Она смерила Харпада взглядом, в котором мелькнуло что-то вроде замешательства — он не смог точно определить эмоцию.

— Вызовите машину. Она будет тут через пять минут.

— А через пятнадцать тоже будет?

Двери за ней закрылись. Харпад остался один на один с Соулом, который все еще с любопытством смотрел на него.

— Можем начинать? — спросил нюхач.

— Можем, — ответил врач. Он не двинулся с места, все еще глядя на Харпада.

— Ну, тогда начинаем.

Врач медленно подошел к стене и включил еще одну лампу. Это мало что изменило, но теперь можно было увидеть стены и другое медицинское оборудование. Много оборудования. Это не врачебный кабинет, даже не старый его аналог. Помещение выглядело как чистилище для сломанных машин. Тут их распределяли: кого на металлолом, а кого на переделку и повторное использование.

— Вы — врач? — спросил Харпад. — За что вас сюда сослали?

— Никакой ссылки. — Соул коснулся лежащей на столешнице панели управления. — Стоит что-то делать только потому, что это правильно. Разве не так?

Харпад жестом обвел кабинет.

— Так заканчивает человек, который делает то, что правильно.

— Ложитесь сюда, пожалуйста, — сухо сказал врач. Он указал на аппарат, состоящий из установленного вертикально кольца и лежанки, которая заходила в него. — Лептоны теряют терпение.

Харпад подозрительно провел пальцем по коричневой синтетической коже, обтягивающей лежанку. Она противно липла, словно ее не мыли много лет. В принципе, ему было все равно. Он лег на нее, не снимая обувь, и сразу почувствовал, как она прилипла. У него промелькнула мысль, что ответ врача был неоднозначным. Правильная ли эта работа или тоже наказание за правильные поступки?

— Что это за оборудование? — вместо этого спросил он.

— Его название вам ничего не скажет, — врач флегматично заканчивал конфигурации на панели. — У вас есть при себе какие-нибудь металлические предметы?

— Да. А почему вы спрашиваете?

— Потому что они могут убить вас во время обследования.