Четкие линии (СИ)

Нашим расследованием заинтересовались невыразимцы. Возможно, они уже имеют свой экземпляр манги. Расширение аудитории не могло не радовать, однако интерес подобных личностей напрягал. Придется быть еще осторожнее, предусмотрительнее. Директор не допустит сюда членов Отдела, но все равно лучше поостеречься. Таким образом, идея с Комнатой Гриффиндора откладывается как минимум до следующего года. Пока невыразимцы носом роют землю в поисках крестражей, лишняя активность ни к чему. Не сейчас, когда их внимание направлено на Хогвартс. Не верю, что они не имеют ходов. Та же Рита мелькала не раз и не два. Лучше не отсвечивать, вести себя как обычно. В Комнату Кандиды они попасть не смогут — не в мою вариацию — но заинтересоваться мной — запросто. Попросить у Малфоя амулетик для себя? Нет, это вызовет подозрения. Лучше действовать через Сириуса, пусть спишет на паранойю. Только бы Люциусу не проговорился.

А еще каким-то образом надо дать понять, что дневник — еще один крестраж — уничтожен.

— Гарри! Гарри! — Гермиона помахала рукой перед носом. — О чем задумался?

— Об окончании каникул и предстоящих экзаменах, теперь, когда до них полгода, профессора начнут особенно лютовать.

Рон застонал и спрятал лицо в ладонях, Гермиона с Малфоем рассмеялись.

— Не тебе, жителю библиотеки, этого бояться, — похлопал по плечу Дракон.

— Завидуй молча, — показал язык.

К нему мадам Пинс так не относилась.

— Ты прав, лучше не торопиться, особенно, если твои книги привлекли внимание секретного общества, — кивнул Слизерин. — От таких, как правило, не стоит ждать ничего хорошего. Одним чтением сознания они не ограничатся, могут наизнанку вывернуть, оставив пускающим слюни идиотом.

— Браслет защитит его от этого, — бросила Пуффендуй.

Салазар свел брови вместе.

— Тебе ли не знать, что существует множество способов заставить человека сказать правду.

Волшебница кивнула, неохотно признавая правду.

Слизерин повернулся ко мне, я почти вплотную стоял возле портрета, проводя пальцами по нарисованной щеке. Его рука коснулась моей, я прижался лбом к его ладони.

— Мой браслет защитит тебя от магических атак, в нем есть несколько мощных щитов, скроет твое сознание, тебе больше нечего бояться легиллементов. Но… против физического воздействия он бессилен, — почти прошептал. — Мы слишком заигрались, хотя бы до конца года нам нужно стать осторожнее.

— Понимаю, но так обидно — крестражи могут быть в школе.

— Если эти, как ты сказал, невыразимцы так умны и могущественны, — вставила Когтевран, — то им не составит труда отыскать крестражи. Задание твоей подруги — всего лишь проверка, они сами ищут части души потомка Слизерина. Если найдут, сумеют добыть, я думаю. А тебе в самом деле лучше затаиться и вернуться к прежнему образу жизни. Никаких вылазок в кабинет директора. По крайней мере, в этом году. Посмотрим, что будет.

— Терпение — добродетель, — улыбнулась Пуффендуй.

Оставалось только кивнуть и вернуться к работе над мангой.

Итак, Темный лорд. Томас Марволо Реддл. Что о нем известно? Неоднозначный персонаж. Харизма, лидерские качества, гордость за своих предков и вместе с этим — болезненное восприятие всего, что касалось магловской половины, происходящее от гибели матери и жизни в детском доме в период Второй мировой войны. Бомбежки тоже оставили неизгладимый след, видимо, поэтому он так боялся смерти, что решился на разделение души.

Каждый художник обязан быть психологом. Будь то пейзажист или иллюстратор, портретист или мангака. От последних требуется особое знание души человека. Потому что рисунок не должен оставаться рисунком, чем выше ранг, тем больше он должен показывать. Почему работа над фамильными портретами занимает так много времени? Дело не в том, что художник выписывает каждый кружавчик, нет, он показывает черты характера, личность заказчика. Будь то гордость или благородство, одни расправленные плечи или взгляд скажет много, если художник знает, что хочет показать. Если мастер не разбирается, то рисунок так и останется бездушным рисунком.

Итак, Темный лорд. Гордая, независимая зараза. Крестражи он выбрал по принципу своей принадлежности к роду Слизерин. Как ребенок, он цеплялся за любое мало-мальски возможное доказательство своей волшебной силы, неординарности. Того, что не похож на других людей.

У нас есть уничтоженный дневник — первая проба. Есть не менее уничтоженный медальон. О дневнике надо как-то рассказать, не упоминая при этом Малфоя. Слизерин прав, я слегка расслабился. В своем желании достичь цели и обезопасить себя не подумал о Гермионе. Повезло, что подруга отделалась так легко, могло быть иначе. И хорошо, что клятвы с Риты я все же взял — не расплетешь.

Может ли Рита входить в Отдел? Да запросто. Умна, начитана, проницательна и цинична.

Так, нужно успокоиться, иначе дойду до теории мирового заговора. Надо взять себя в руки и подумать, как рассказать читателям, что дневник уничтожен Снейпом?