Четкие линии (СИ)

Авторами манги становятся по велению сердца. На этой профессии не заработаешь много денег, тебя могут никогда не принять ни в одном издательстве, поэтому авторами становятся те, кто любит рисовать, кто влюблен в кисти и краску, в бумагу и тушь. Многие известные и успешные сериальные мангаки в самом начале своего творчества голодали, подрабатывали уличными художниками. А некоторые признавались, что были готовы бросить рисовать из-за нехватки денег, из-за упреков родных. Да мало ли еще причин! Но любовь к рисованию всегда пересиливала. Увлеченные своим творчеством, мангаки могут не есть и не спать и обсуждать только наброски, эскизы, типы кисточек и качество туши. Поэтому в большинстве своем авторы японских комиксов — махровые одиночки, чьи контакты с окружающим миром сводятся к издателю и таким же мангакам. Просто не остается времени на нормальные разговоры за чашечкой кофе, когда горят сроки. Конечно, встречаются и весьма социализированные личности, но таких мало. Опять же, в основном, сериальные художники, у которых масса ассистентов, благодаря им удается выкраивать время. Как смеются в Токио: "Понять мангаку может только такой же мангака. И когда они общаются, кажется, будто вот-вот вызовут демона".

— У тебя совсем нет друзей.

Нельзя не согласиться. Бывает много приятелей и товарищей, но друзей много быть не может. Они отбираются и проверяются временем, как овощи в лотке в супермаркете. Нужно посмотреть на просвет, погладить бочок, постучать, попробовать на твердость и упругость, чтобы понять, стоящий перед тобой плод или нет.

— Я общаюсь с Падмой Патил, с ее сестрой Парвати, с Лавандой, иногда — с Гермионой Грейнджер.

Да, типичный круг товарищей каждого уважающего себя гея. Лучшие друзья девушек — это…. Но тут возникает опасность, что однажды парня могут просто увести. Как ты, так и у тебя. Бывали прецеденты.

Мама хохотала до слез и послала той бывшей уже подруге коробку конфет "За вклад в развитие дела внуков".

— Посмотри на Рона Уизли, он хороший мальчик и мечтает с тобой подружиться, — тепло улыбнулся старик. — Пообщайся не только с девочками. Возможно, у вас найдется немало общих интересов. Я слышал, ты прекрасно летаешь?

Эм….

— Нет, директор. Я боюсь высоты.

Для первоклашки я летаю превосходно — то есть не падаю. Но вот высоты боюсь панически, такая уж фобия. На карусели-"цепочке" визжал как девчонка, и мне не было стыдно. Сердце замирает без твердой опоры под ногами. По той же причине совершенно не умею плавать — боюсь, когда буквально вишу в пустоте. И поддерживающая вода для меня слабый повод успокоиться.

Директор выглядел озадаченным.

— Но твой отец прекрасно летал, он был ловцом команды Гриффиндора по квиддичу. И ты в год тоже уже оседлал игрушечную метлу, — глаза затуманились воспоминаниями.

— Не знаю, сэр, но теперь высота меня пугает. Наверное, это связано с тем, что Дадли меня часто на крышу загонял. Простите, я могу идти? Мне еще нужно сделать домашнее задание.

Старый волшебник махнул рукой.

— Конечно-конечно, мой мальчик. Иди. И подумай о том, что я сказал тебе насчет мистера Уизли.

— Обязательно, сэр.

Ноги сами привели меня в библиотеку, пока голова занималась обдумыванием, какой эффект лучше подобрать для следующей сцены.

— Добрый вечер, мадам Пинс.

Пожилая библиотекарь тепло улыбнулась. И почему все считают, что у нее мерзкий характер? Просто никто не догадался дать ей взятку сливочной помадкой.

— Добрый вечер, мистер Поттер. Я отложила книги, которые могут быть вам интересны.

Книги! Новые "книжные" и не только заклинания! Без помощи волшебницы я мог бы искать их до умопомрачения.

— Спасибо, мадам Пинс!

Женщина расцвела улыбкой, щеки ее слегка покраснели, мигом сделав "синий чулок" чуть моложе, симпатичнее. Я почти увидел средних лет женщину, без морщин, без визгливого, пронзительного голоса. Наверное, в молодости мадам была хороша. Не красива, но запоминалась уж точно.

Для учебы по доброте своей мадам выделила мне отдельный уголок. В самой глубине библиотеки, подальше от привычных шумных студенческих компаний стоял одинокий стол с глубоким креслом. Если повернуть его спинкой к выходу и забраться с ногами, никто не увидит человека, сидящего в нем. Мадам Пинс позволяла подобные вольности, потому как первое, что я выучил — это заклинания, защищающие фолианты от пятен, крошек и загнутых уголков.