Четкие линии (СИ)

И во время этой дуэли на них нападает сумасшедший профессор Квиррелл, ненавидящий всех учеников, мечтающий уничтожить всех и каждого. За то, что над ним издевались в детстве, за насмешки над его заиканием и внешностью. За его спиной изгибаются растения, крошат стены. За его спиной рычит трехголовый пес, и ядовитая слюна капает со звучными шлепками на пол. Мантия профессора развевается от невидимых магических вихрей его силы, глаза горят торжеством безумия.

И студенты сбегают от него, мчатся по темным коридорам школы, держась за руку. На этом моменте, как на самом важном и "намекающем" нужно сделать особый акцент — то есть отдать ему целый фрейм, четко прорисовать до боли сжатые пальцы, проступившие от напряжения костяшки.

За ними — темно-зеленая волна растений, за ними — рычание Цербера. За ними — сумасшедший смех, от которого ползут мурашки по спине.

За ними погоня, но Драко знает заклинание вызова авроров. И пока Рон блокирует дверь в одном из классов, произносит его, стреляя в воздух сигнальными искрами. А через пару минут коридор заполняется людьми в алых мантиях. Такое заклинание есть, правда, времени от его активации до прибытия авроров проходит гораздо больше, нежели в манге. Пока сигнал поступит к диспетчеру, пока тот вызовет группу и даст им координаты перемещения. Кстати, его не может заблокировать даже барьер Хогвартса, потому как это считается крайней ситуацией — студент попросил помощи и защиты на том уровне, который не может предоставить школа. Подобное исключение специально было придумано, чтобы избежать произвола учителей. Чтобы студенты могли позвать на помощь. За ложный вызов по головке не погладят, а потому никто и не рискует. Да и не было тут произвола… до моей манги. Сейчас мало кто читает полный устав школы, а в нем оказывается можно найти массу интересного. Правила, принимаемые другими директорами и одобренные другими Попечительскими советами, никто не отменял, не пересматривал. Они оставались действительными. И временами даже противоречили друг другу. Мистер Филч правильно скучал по розгам, они все еще оставались разрешенными директором Блэком. Но их никто не использовал, потому что физическое наказание запрещено директором Диппетом.

Авроры арестовали профессора, опросили мальчиков, составили протокол и отпустили их. Каждый посмотрел на соперника совершенно другими глазами. Как гордо держится Малфой, с уверенностью, спокойно. Как очаровательно смущенно краснеет Уизли. И пусть они пока не признаются в этом даже себе, но первые семена симпатии уже упали им в душу.

Ласка все еще задыхался после быстрого бега и смертельной опасности.

— Надо будет написать рара.

— Знаешь… я… впервые… с тобой… согласен….

И тут они замечают, что до сих пор не отпустили руки друг друга. Что так отвечали на вопросы, так шли к развилке путей, ведущих к разным гостиным. Хрестоматийное отдергивание, румянец на щеках. Более сильный у Ласки, как рыжего. Они вообще легко краснеют, даже багровеют. И несколько штрихов на скулах Дракона.

Парни скомкано попрощались и разошлись. Но каждый из них задумчиво обернулся, смотря вслед бывшему противнику. Пусть не совпали, пусть один не знал, что другой посмотрел ему вслед, но ведь это было.

Они расстались.

До следующего учебного года.

Я откинулся на спинку кресла с облегченным вздохом. Все, я сделал все, что мог. И что не мог, тоже. Передо мной лежал третий и последний том манги за первый курс.

Напряженный выдался год!

А теперь мне нужно собирать вещи. Конечно, можно было бы оставить все в Выручай-комнате, она безусловно сохранит их до следующего года, но у меня на рисовальные принадлежности большие планы этим летом. Сидеть у Дурслей я не собираюсь, воевать с ними — тем более. Они еще могут пригодится в качестве путей отступления. Нет, лучше оставить их в покое. Тем более, может, хоть это избавит меня от Добби. Да и порисовать у Дурслей нормально не получится, они точно будут возражать, если я превращу выделенную мне комнату в художественную студию.

Почистить перья, убрать остатки чернил из завитушек и острых граней, протереть насухо мягкой фланелевой тряпочкой и сложить в коробочку, в специальные углубления. Занятие сродни медитации, особенно, когда работа успешно закончена, нравится автору, когда в душе царит полное удовлетворение результатами своего труда.

При работе с красками наподобие акварели используют тряпки для промокания кистей, чтобы убрать излишки воды и краски. Лучше всего для этого подходят махровые полотенца. Нельзя брать кусочки и огрызки, их слишком мало для полноценного рисования. А вот для последующей за окончанием работы очистки идеальна мягкая фланель. Она убирает, полирует, не царапает, не повреждает инструменты.