Четкие линии (СИ)

Наши отношения нельзя назвать близкими — разве могут они стать таковыми при общении по переписке? Однако и шапочным знакомством назвать это не могу, нечто другое. Приятельские? Товарищеские? С ним я никогда не ощущал разницы в возрасте, вернее, не имел смысла притворяться подростком, пусть и умным. Наверное, это и расположило меня к Эрику — с ним можно было быть собой, разговаривать о чем угодно. Друзья в школе, разумеется, хорошо, однако ничто не заменит полноценного общения с разносторонне развитым взрослым человеком. С ним мы обсуждали все и вся. Начали с условий контракта, с работы других издательств и закончили обсуждением магловской теории относительности — еще один камешек на чашу весов в пользу его близкого знакомства с миром обычных людей. Эрик казался мне не таким, как остальные волшебники, он определенно что-то скрывал. Иные его рассуждения заводили в тупик, а некоторые… напоминали о чем-то, вызывали неуловимую щекотку дискомфорта, знаменитого эффекта дежа вю, уже слышанного и виденного, словно я уже встречался с данными тезисами, причем именно в такой формулировке. Но не могу отрицать, что Гриффин мне нравился, не как мужчина — Салазар навсегда на первом месте — но как интересный собеседник.

А не далее, как две недели назад в прессе разразился грандиозный скандал. Один из редакторов — не будем показывать пальцем, но он является обладателем шикарной гривы и тела тренированного бойца — обнаружил за собой слежку. Более того, умудрился захватить "языка", им оказался один из невыразимцев, который под действием сыворотки правды, в присутствии свидетелей подтвердил получение приказа об установлении слежки за редактором, чтобы узнать тайну личности одного сотрудника издательства. Надо ли говорить, что общественности это не понравилось? Всплыли некоторые нелицеприятные факты вроде применения на школьниках кровавого пера — нам с ребятами не досталось, но с остальных факультетов некоторые бузотеры огребли шрамы по полной программе. В своей ядовитой манере Скитер, невинно ужасаясь, вопрошала паническим шрифтом — неужели Министерство решило сделать из детишек рабов? Или запугать будущих потенциальных мастеров и талантливых артефакторов до полусмерти? Кто знает, кем может стать тот мальчик или та девочка! А Министерство применяет такие недопустимые в гуманном обществе методы. В общем, восторгался я статьей долго, послал бы дамочке благодарственную открытку, если бы не боялся, что вычислят.

С этих пор уверен в отсутствии слежки за редактором. Однако факта его интереса ко мне это не отменяет.

— Прошу прощения, меня уже ожидают.

— О, вы здесь со спутницей, — глаза Гриффина блеснули сталью. — Приношу свои извинения, не хотел отвлекать.

Почему-то мысль о ревности показалась… нереальной. Но лучше развеять недоразумения сразу, чтобы Мегги не пострадала, а то мало ли.

— Моя подруга и коллега, выходит замуж за владельца галереи, где проводит выставки.

— Тогда… — мужчина перехватил одну руку, помог удержать тарелку. Колдовать в Риджентс-парке не получалось из-за близости университета и королевской семьи — здесь еще до войны кое-какие амулеты закопали, они до сих пор магию блокировали. — Не согласитесь составить мне компанию? Я хотел на днях посетить главную галерею Лондона. Гарантирую полное отсутствие слежки, — его тон подтверждал сказанное, абсолютную уверенность мужчины в своих силах.

Почему бы и нет? Учебники я ему уже переслал, деньги получил. Все-таки почта гоблинов — замечательная вещь. Остается на лето только манга, но уже половина задумки зарисована у меня в блокноте.

Не помешает развеяться, а то дальше Камден не бываю, непорядок.

— С удовольствием, Эрик. А теперь, с вашего разрешения… — кивнул в сторону своего места, где уже с нетерпением поглядывала по сторонам проголодавшаяся Мегги. Вскоре должна была начаться следующая часть представления.

— Разумеется, я напишу вам обычным способом.

— До встречи.

Присоединился к Мегги, протянул одну из тарелок подруге.

— Симпатичный мужчина, — прокомментировала она.

— Прости? — поднял бровь. Пусть про художников и говорят, что они распущены и толерантны ко всему на свете, но проверять данное утверждение на примере подруги хотелось меньше всего на свете.

Мегги закатила глаза. Представление уже началось, и говорила она тихо, чтобы слышал только я.

— Не морочь мне голову, Эванс! Я художник, значит, более наблюдательна, чем обычные люди. И давно уже заметила, что тебя девушки не интересуют. Дело не в том, что ты не смотришь на определенные части тела — выдающиеся, разумеется — или что провожаешь взглядами представителей своего пола. Ты не похож на сладеньких мальчиков, какими обычно представляют геев. Тебе просто… неинтересно. Перед тобой модели, вдохновение, но никак не потенциальный партнер. И если ты беспокоишься обо мне, то не стоит, моя младшая сестра встречается со своей одноклассницей, — она слегка помрачнела. — Пришлось отпаивать маму успокоительным, говоря, что главное, чтобы все были здоровы и счастливы. А для внуков у нее есть я.