Четкие линии (СИ)

КА. КО. ГО? ЧЕР. ТА?! Я же все предусмотрел, я же убрал Крауча и Питера, я позаботился о том, чтобы некому было бросить мое имя в Кубок. Но оно там оказалось. И кого подозревать? Снейп узнал, что я мангака и таким способом решил отомстить? Ха-ха три раза. Но что теперь делать?

В комнате с чемпионами разгорелся спор между директорами, деканом Гриффиндора, моим деканом и Снейпом. Ну, да, кто у нас главный специалист по темным проклятиям?

Мне это напомнило сцену из "Властелина колец", не хватало еще только стойки с обручальным колечком Саурона и его таинственного, злобного шепота. Помнится, я в детстве спать не мог, после того, как услышал крик Голлума: "Шир! Беггинс!".

— Гарри, ты не бросал свое имя в Кубок? — ой, надо же, меня заметили! Не прошло и века.

— Нет, директор.

Максим и Каркаров фыркнули, тем самым выражая свое недоверие. И уже хотели начать спорить заново, так что пришлось похлопать в ладоши, чтобы привлечь их внимание. Конечно, свисток подошел бы лучше, но, боюсь, меня бы после такого неуважения четвертовали.

— У меня есть предложение. Выслушайте, — остановил Каркарова. — Мистер Крауч, — старшего из Краучей вернули, потому что кроме этого педанта организовать Турнир нормально не сумел бы никто. Да и врачи уже выгоняли его, он постоянно цапался с Сириусом на почве "отцов и детей". Вечный отец и вечный ребенок нашли друг друга. — Мистер Крауч, как звучит условие участия в Турнире? Я могу отказаться от этого?

— Нет, — чиновник покачал головой. — Тот, чье имя выбросит Кубок, обязан принять участие.

Мдя, плохо, но еще не все потеряно.

— А что говорится про судей?

— Ими являются директора школ, — пожал плечами мужчина, на лице его светилось недоумение. Впрочем, остальные по непониманию не отставали.

Значит, про беспристрастность ничего не сказано, данный пункт идет как бы по умолчанию, чем и воспользуются в будущем Максим и Каркаров.

— В таком случае…. Этапов три, как и в прошлом? — кивок. — Я не прошу сказать, какие именно предстоят испытания, — ой, Флер, не стоит так гримасничать. Нормального презрения не получится, а морщины появятся. — На третьем этапе предусмотрена возможность самому участнику сдаться? Дать какой-нибудь сигнал или что-то в этом роде?

Мистер Крауч поколебался, явно не желая выдавать секреты, но сейчас цена вопроса была гораздо выше. На кону стояла репутация его отдела.

— Да, такая возможность предусмотрена.

— Отлично! — хлопнул в ладоши еще раз. Все получилось. — В правилах нигде не говорится, что судьи обязаны ставить всем участникам баллы вообще, то есть этот пункт идет по умолчанию. Что вам, уважаемые директора, мешает ставить мне по нулю? То есть я буду проходить испытания, раз уж никуда не деться, однако оценок не появится, и я останусь на последнем месте. А на финальном этапе сразу же дам сигнал, что выбываю из соревнования. Могу принести клятву.

И замер. Взрослые переглядывались, лица их светлели.

— Думаю, это отличное решение нашей непредвиденной ситуации, — наконец, кивнул Каркаров.

— Вы изобретательны, молодой человек, — благосклонно взглянула на меня мадам Максим.

— Клятву будем приносить сейчас? — вмешался Бегмен.

— Разумеется! — отрезала француженка.

— Я прошу только об одном: пусть мистер Крауч, как организатор, сообщит Хогвартсу и ученикам других школ о принятом решении, чтобы… не возникло недоразумений.

— Понимаю, мистер Поттер. Я сообщу. А сейчас — клятва.

Все были слишком взбудоражены, чтобы обратить внимание на формулировку. Нет, я не собирался никого обманывать, и даже тысяча галеонов не прельщала. Если учитывать, что в отличие от Гарри, я ни летать, ни плавать толком не умею, мне эти деньги пойдут разве что на лечение. Я просто пообещал, что на третьем испытании сразу же подам сигнал о том, что сдаюсь. Соблюду договоренность, а если тот, кто сунул мое имя в Кубок, проявит себя и утащит куда-то, то не пострадаю.

Мне все это, если честно, откровенно не нравилось.

Не нравилось ощущать на себе пристальные взгляды, пока мистер Крауч объявлял о нашей договоренности и о моей невиновности. К вниманию я привык еще за время работы мангакой и художником, на выставках без журналистов не обходилось. Однако подобное выделение мешало мне спрятаться в толпе, раствориться и заниматься собственными делами.

Журналисты… Только не это! Хотелось схватиться за голову. Ненавижу акул пера. Честное слово. От всей души. Как я их мечтал заколдовать еще в прошлой жизни. Жаль только, не умел этого делать.

— Гарри, ну, наконец-то! — Гермиона схватила меня за руку и утащила в какой-то кабинет. Малфой тут же наложил специальные чары. — Держи, мы тебе перекусить притащили.

— Спасибо, — голод разыгрался нечеловеческий. Но что-то подозрительна подобная любезность.

— Оставь свой взор горящий, Поттер, — в своей неповторимой манере закатил глаза Дракончик. — Только идиоты думают, что ты сам бросил записку с именем в Кубок. Дамблдор еще не настолько выжил из ума, чтобы забыть программу трех начальных курсов и не предусмотреть зелье старения. А на что-то большее у нас разве что Грейнджер способна.