Четверги с прокурором

Я уже давно думала, что эти четверги кончатся. «Но мне все-таки кажется… – сказала моя женщина, то есть женщина, которая принадлежит мне, понимаете, та, которая приносит мне еду в серебряной мисочке, с пола я есть не привыкла. – Мне все-таки кажется, – сказала она, – что эти четверги уместно продолжить даже без него».

«Не даже, – поправил ее герр Бесслер, – а именно без него».

«А что, если он слышит?» – предостерегающе прошептал профессор Момзен, многозначительно воздев очи горе.

– Как вы, вероятно, догадываетесь, – начал герр Гальцинг, – у меня в запасе нет стольких историй, как у уважаемого друга Ф., так что придется посягнуть на чужие арсеналы или даже довериться собственному вымыслу. Я хочу сказать, что костяк истории, если можно так выразиться, взят из действительности, и эти события послужили моей жене отправной точкой для бесконечных раздумий.

Я же в отличие от нее не большой любитель детективных романов. Жена их обожает, как это, должно быть, вам тоже известно. Вероятно, все оттого, что она – англист. И потому читает детективы на том языке, на котором они написаны: на английском. В стране, язык и литературу которой моя жена изучает, детективные романы куда в большем почете, чем у нас, пожалуй, они даже ценятся выше произведений Шекспира. Причем детективные романы именно английских авторов, не американских. Последние строчат их стволом «кольта», а вот англичане любят сочинять свои, усевшись перед пылающим камином, попивая чаек и завернув ноги в теплый клетчатый плед. Крестной матерью детективных романов, как не без основания полагает моя супруга, является Агата Кристи.

Мне, разумеется, приходилось читать и произведения других авторов, скорее, правда, из желания угодить жене – в частности, Дороти Сэйерс, Джозефины Ти, – удивительно, но именно женщинам удается так хитроумно выстроить сюжет. Я не раз убеждался, что диалоги Агаты Кристи – образец совершенства, из них можно почерпнуть массу выражений, которые поднимут ваш авторитет в английском обществе. Так, мне вспоминаются тончайшие оттенки, если ты желаешь довести до сведения хозяев, что успел насытить желудок. Истинный шедевр: «I have had an excellent sufficiency…» Хотя можно выразиться куда короче и куда неотесаннее: «I am full».

Но, как уже говорил, я не принадлежу к числу страстных любителей детективов, зато люблю порыться в ящиках, куда владельцы антиквариатов складывают самые неходовые книги, отдавая их буквально за бесценок, а иногда и вовсе задарма. Мне иногда выпадало отыскать там самые настоящие сокровища. Поэтический эпос Фридриха Вильгельма Вебера «Тринадцать лип» с золотым обрезом и всего за пятьдесят пфеннигов, первое издание буколического стихотворения Томаса Манна «Дитя», «Биографию Козимы Вагнер» графа Рихарда дю Молен-Экара – за марку, хотя лишь второй том. Верю в чудо, что мне когда-нибудь попадется и первый. Нетрудно догадаться, что я не пропускаю ни одного такого ящика, причем перебираю все до единой вываленные в них книги.

И вот однажды я таким образом перерывал книги в ящике антиквариата, я даже помню, в каком это было городе – в Гёттингене. Туда я приехал на совещание по вопросам жилищного права и как раз уже направлялся на вокзал. К счастью, я располагал достаточным временем и мог основательно перебрать этот ящик. Первого тома «Биографии Козимы Вагнер» мне в нем не попалось, зато я нашел одну книгу, которая меня не интересовала, скорее, даже испортила настроение. Книги для меня – все равно что живые существа. Не собираюсь утверждать, что и на самом деле считаю их живыми, но что существами – это уж точно. Они – больше чем просто предметы. Они существуют. Надеюсь, вы меня понимаете. Так вот, книга, которую я отыскал в этом ящике, была истрепанной чуть ли не в лохмотья, иными словами – изувеченное существо. Обложка сорвана, недоставало двенадцати страниц, в конце тоже кем-то были вырваны страницы, сколько именно, не представилось возможным установить, по-моему, книга обрывалась то ли на 122-й, то ли на 124-й странице, и даже последняя страница представляла собой обрывок, словно кто-то надумал воспользоваться книгой как пипифаксом.