Четверка (СИ)

Решиться было трудно, но потом вспомнился разговор бабы Леры со старой подругой, работавшей по контракту в южном Китае. Тетя Маша взахлеб рассказывала о том, как там в бамбуковые трубочки помещают личинок насекомых и откармливают до невероятных размеров, а потом с удовольствием едят, считая деликатесом. Даже, кажется, конкурсы какие-то устраивают, по поеданию.

Воспоминание помогло Сашке решиться - ведь китайцам, наверняка, не приходилось так туго, как ему сейчас. Сначала он просто забрасывал личинок в рот, торопливо глотая, чтобы ничего не чувствовать, потом распробовал их сладковатый вкус и ел, не заморачиваясь. Уж всяко питательнее, чем горький мох.

Сначала Сашка передвигался маленькими шажками - насколько позволяла длина цепей, потом, какое-то время, полз - там, где позволяло отсутствие острых камней - но такое бывало нечасто. Ему казалось, что туннель будет тянуться бесконечно, а его путь оборвется только тогда, когда он перестанет бороться и сдастся, сломленный недоеданием и усталостью.

Железные оковы не только мешали - ударом тяжелой цепи он убил мелкую крысу, больно куснувшую за ногу, когда он прикорнул отдохнуть. Глядя на неподвижную покрытую облезлым редким мехом тушку, Сашка вспомнил бесчисленные рассказы о фэнтезийных героях, в трудную минуту питавшихся крысами, подумал о крови и вонючих потрохах, и его чуть не вытошнило желчью. Он, как маленький, чуть не расплакался от ненависти к дурацкой судьбе, от жалости к себе и несчастной, ни в чем не повинной, пусть и мерзкой зверюшке.

От рук непроизвольно плеснуло белым. Парень застыл, сам не понимая, что творит, зачем тратит драгоценные силы на бесполезную дохлятину, но не смог удержать поток бесконтрольной маны - что-то в душе требовало разрядки, безудержного, пусть и такого, бессмысленного выброса силы. И дар сработал - крыса слегка шевельнулась, сверкнула красными бусинками глаз, злобно пискнула и, походя куснув напоследок еще раз потертую кроссовку, порскнула в темноту.

Еще одна благодарность за исцеление, - с усмешкой подумал Сашка. - А ведь она должна была оказаться заколдованной принцессой и в меня влюбиться, или хотя бы предложить службу и поклясться в вечной верности и дружбе.

- Неужто и вправду оживил? - собственная глупая выходка с дохлой крысой взбодрила и позабавила. - Интересно, я ее воскресил или поднял? Может, я теперь некромант? А что - создам стаю крыс зомби, стану крысиным королем и темным властелином. Может, тогда крысы принесут мне что-нибудь пожрать, кроме мха. Совсем расклеился, чуть не разревелся, - ему до сих пор было стыдно за минутную слабость.

И он снова отправился в путь. Дважды ему встречались отнорки, из которых несло гнилью и удушливым теплом. Несколько раз сверху слышались голоса - над головой, за многометровым слоем камня и земли, но он даже не попытался позвать на помощь. Чем дальше, тем больше он боялся выходить к людям. Как они воспримут его, бродягу, грязного, оборванного, в кандалах? Сдадут страже или сразу прибьют? Или превратят в раба?

Теперь он мог только ползти. Наконец, совсем обессилев, Сашка понял, что после отдыха уже не двинется с места, и какое-то время тупо лежал, не обращая внимания на впивающиеся в спину камни.

Прошло несколько часов, а может, и дней в смутном забытье, но вдруг он почувствовал рядом чье-то присутствие. Его дернули за рукав, потом бесцеремонно пнули в бок.

- Крыса, ты? Пошла вон, - устало прохрипел Сашка.

- Какая крыса? Это я, Ходок! Лечила - ты? Ты как сюда попал? Мы все тебя обыскались, - руки пришельца вспыхнули оранжевым пламенем. При взгляде на собеседника на лице белобрысого нарисовался ужас. - Я быстро, я сейчас, - забормотал он.

Портальщик подхватил друга подмышки и уверенно открыл переход, И через мгновение они вывалились из портала в приюте, в комнате Видяна.

Глава 5.

Визит

По пути из Храма Витька сначала угрюмо молчал, потом, когда группа вышла за ворота, резко остановился, ухватив за руку МарьИванну.

- Почему мы уходим? А как же Сашка? - спросил он.

- Да ничего с ним не будет. Придет в себя и вернется, - отмахнулась девушка, занятая своими, не менее тревожными мыслями.

- А вдруг он там перегорел? Истратил жизненные силы и слег под землей? - не отставал Ходок.

- Я весь тайный ход прошел, до кельи. Нет его там. И я не вижу, - вмешался Видян. В голосе его звучала обида и досада на собственную беспомощность.

- И все равно ты ему сейчас ничем не поможешь, - прекратила спор МарьИванна. - А я завтра к страшему волхву пойду, справиться о здоровье князя. Если на поправку пошел, значит, все в порядке, и лекарь где-то в Храме.

Ходок замолчал. До завтра он готов был подождать, несмотря на тяжелое чувство ответственности и вины.