Четверо детей и чудище

— Я что тебе сказала! Какая же ты балда! — закричала Элис. Она подбежала, забрала Моди и стала ее укачивать.

— Шлёпа, у тебя совсем мозгов нет, ты могла ее без глаза оставить! — воскликнул папа, забыв все свои правила.

— Я не нарочно. Я не заметила это дурацкое дерево. Ты как, Моди, не ушиблась? — виновато спросила Шлёпа.

С Моди все было в порядке. Только крошечная царапинка на лбу от сучка. Даже кровь не пошла. Но она перепугалась и, как любой трехлетний ребенок, не упустила возможности привлечь к себе внимание. Всю дорогу через лес она громко ревела. Когда Элис предложила вернуться домой, она заревела еще отчаяннее.

Шлёпа с кислой миной плелась рядом со мной и Робби.

— А Моди-то тебя разлюбила, — заметил Робби.

— Захлопни варежку, Тарзан. Тебя, убогого, вообще никто на свете не любит, — не осталась в долгу Шлёпа.

— Не смей ему гадости говорить! Не слушай ее, Робби, это неправда. Ты же знаешь, как мама нас любит, и папа тоже, — сказала я.

— Нет, папа не любит. Он любил меня, когда думал, что я умею по деревьям лазить, а теперь совсем не любит, — уныло ответил Робби.

— Неправда, — не отступалась я.

— Не любит, не любит, — ухмыльнулась Шлёпа.

Мы пререкались до самой песчаной ямы. Когда наконец добрались, папа с Элис уселись чуть поодаль. Моди требовала Шлёп-Шлёпу, но Элис ее не пускала:

— Нет, малыш, посиди с мамой и папой, родная. Зачем тебе со старшими играть — только поранишься. Давай мама с тобой в песочке поиграет. — Она стала ковыряться в песке, очень осторожно, чтобы не испортить маникюр.

— Мам, она со мной хочет играть, — хмуро сказала Шлёпа. — Ты глухая, что ли?

— Не смей так с матерью разговаривать! — возмутился папа.

— Нечего мне указывать. Ты мне не отец, — отрезала Шлёпа.

Моди тоже копалась в песке — и кое-что нашла. Похоже было на сжатую в кулак лапу.

— Шлёпа! — выразительно сказала я.

— Ой, да умолкни ты, — сказала Шлёпа, неверно истолковав мою интонацию. — Достала уже. Куда бы деться от этой дурацкой новой семьи! Вот бы назад отмотать, чтобы мама с твоим папашей не познакомились.

На поверхности показался весь псаммиад целиком, он стремительно раздувался. Шлёпа увидела его и ахнула.

— Нет, это не то желание! — воскликнула она, но было слишком поздно.

Псаммиад превратился в шар, запыхтел — и быстро сдулся. Потом тут же зарылся обратно в песок, не сказав ни слова. Мы все тоже онемели и обалдело смотрели друг на друга — Шлёпа, Робби и я.

— Не сработало ведь, да? — с надеждой спросила Шлёпа.

Мы оглянулись. Элис все так же сидела у ямы — но куда подевался папа? И Моди! Она таяла на наших глазах, маленькая девочка-призрак на коленях у Элис. Ее рот округлился в беззвучном крике. Она беспомощно подняла прозрачную ручку — и испарилась без следа.

— Моди! — завопила Шлёпа и бросилась к Элис в надежде вернуть Моди.

— Где она? Где Дэвид? Что происходит? — заволновалась Элис.

Она вскочила и начала истерично звать их.

— Я не хотела, чтобы они исчезли! — Шлёпа была совершенно белая от ужаса.

— Ты пожелала, чтобы папа с Элис не познакомились, вот он и исчез — а Моди теперь вообще не родилась, — сказала я и расплакалась.

— Я этого не хотела! Пожалуйста, псаммиадик, верни все как было! Верни Моди!

— И папу! — сказал Робби. — Я его все равно люблю, даже если он меня не очень.

— Моди! Дэвид! Где вы? Вернитесь! Хватит в прятки играть — уже темнеет! — кричала Элис, носясь как сумасшедшая вокруг ямы.

— Темнеет! — повторила я за ней и посмотрела на небо.

Я увидела розовые лучи заходящего солнца над верхушками деревьев. Потом на прогалину вдруг выбежал папа, вид у него был ошарашенный. А на коленях у Элис снова запрыгала Моди.

Мы с Робби обняли папу, а Шлёпа обняла Моди. Потом мы обняли малышку. Шлёпа папу обнимать не стала, но все же участливо спросила, как он себя чувствует.

— Вроде нормально. Я как будто сон видел наяву, такой странный сон… — сказал папа, ошалело мотая головой.

— Что за глупые игры?! Зачем вы спрятались? — допытывалась Элис. — Я чуть с ума не сошла! Куда ты подевал Моди?

— Никуда я ее не девал, — сказал папа.

— Но она вдруг испарилась! Сидела у меня на коленях, а потом раз — и исчезла. — Элис крепко прижала Моди к себе.

— Моди чпок! — сказала Моди, хлопая глазами.

Шлёпа вдруг разразилась слезами. Мы все изумленно уставились на нее.

— Не плачь, Шлёп-Шлёпа. Моди вернулась, — сказала Моди, героически улыбаясь.

Шлёпа опустила голову и закрыла глаза руками. На обратном пути она не проронила ни слова. Я пыталась ее разговорить, когда мы ложились спать, но она забралась с головой под одеяло и не отвечала.

Глава 7

Все утро Шлёпа каждые пять минут хватала Моди и принималась душить ее в объятьях.

— Не надо ее так тискать, Шлёпа, она же маленькая, — цыкнула на нее Элис. — У тебя слишком грубые игры. Хочешь поиграть с сестрой — лучше сядь и почитай ей сказку.

— Книжки — скукота, — сказала Шлёпа. — Мы хотим в медведей играть, скажи, Моди? — Она наклонилась к ней и зарычала.