На руках ещё были видны следы от верёвок, но я надеялся, что их не заметят. Плохо, что на мне футболка, а у Молли глаз намётанный, и она со своим опытом воспитания семерых детей мигом распознает повреждения. Как буду выкручиваться, я просто не представлял; судя по ощущению времени, отсутствовал я около часа. Но, несмотря на это, внутри поднималась странная смесь ликования и озабоченности. Ко мне прислушался сам Люциус Малфой! Меня немного смущал тот факт, что сделал он это под давлением обстоятельств, но всё же он даже ни разу меня не проклял, что, учитывая наши с ним прошлые взаимоотношения, было громадным плюсом. В конце-концов, речь шла не только о Драко, и от нашего разговора мог зависеть ход войны. Как выяснилось, отец моего школьного врага умел разговаривать вполне адекватно, не пытаясь каждым словом унизить собеседника, а в уме я ему и раньше не отказывал. Всё же на душе было паршиво. Я понимал, что Отряд Дамблдора (жаль, уже не переименуешь) — это организация, давно вышедшая за рамки школьной, но правильно ли я поступил, что дал в руки Малфою наше средство связи? Да, я накладывал чары так, чтобы он не видел, но ведь их можно взломать… Не преследует ли он некие тайные цели, о которых я не догадываюсь? От досады я даже пнул камешек на тропинке, и он отлетел далеко вперёд. Мозги у меня какие-никакие имелись, но не было ни знаний, ни опыта старшего Малфоя — и я жалел об этом, несмотря на то, что он числился тёмным магом и сторонником Волдеморта. Всё же подозрительно, что он со мной так мягко. Я-то ждал хотя бы одного Круциатуса. Пожалел, потому что я помянул то, что мне пришлось пройти на кладбище на четвёртом курсе? Или дома наслушался криков мучимых несчастных? А может, он такой эстет и чистюля, что мараться не пожелал? Всё же в присутствии Драко мне надо сдерживаться. Непреложный обет Люциус не взял, потому что некому было свидетельствовать, понадеялся на моё честное слово. Держит козырь в рукаве или потерял былую власть над ситуацией? На моё искреннее признание о том, что я не понимаю, что со мной происходит, только хмыкнул. Знает, но не говорит, чтобы я тоже в нём нуждался?.. Готов поспорить, в обычной жизни он интересный собеседник, и если бы время не поджимало, я бы о многом его расспросил.
— Гарри!
Я поднял голову и изумлённо огляделся. За своими размышлениями я даже не заметил, как дошёл до двери чёрного хода и шагнул на кухню. В первый момент в глазах запестрило. Все, кто находился на кухне, обернулись ко мне, взволнованный разговор стих. Я обводил взглядом неуверенные, недоверчивые лица: Тонкс, Невилл, Луна, Грюм, Люпин, миссис Уизли, Джинни, Рон. Кричала Джинни. Сейчас она застыла, прижимая к груди отчаянно заломленные руки, как будто не верила, что на пороге стою именно я.
— Простите? Что-то случилось?
Стоило мне подать голос, немая сцена рассыпалась.
— Гарри, ты вернулся! — с неподдельной радостью закричала Джинни и бросилась мне на шею. Машинально обняв её, я переводил взгляд с одного присутствующего на другого.
— Ничего не понимаю! — воскликнул я, изображая недоумение и возмущение. — Что случилось? Откуда я вернулся?
Молли вытерла слёзы:
— Гарри, родной мой! Ты же пропал!
— Как пропал? — удивился я, осматривая себя. Ещё немного паясничества — и позавидовали бы даже близнецы. — Вроде здесь…
— Не дури, парень! — прохрипел Грюм и, стукнув деревянной ногой, поднялся с табурета. — Рональд Уизли нам сообщил, что тебя похитил Люциус Малфой, потому здесь такое столпотворение. А ну, изволь объясниться, где ты был?
Я посмотрел на Рона, а он на меня. Стало ясно: он устал шататься по двору и пошёл посмотреть, куда я отправился. И мы с Малфоем его проглядели. Довод в пользу того, что Люциусу сейчас совсем не до личной безопасности…
— Гарри, я же сам видел, своими глазами! — воскликнул Рон. Мне пришло в голову, что эти его слова значат, что он разочарован.
— Ага, — серьёзно подтвердил я. — Похитил. А потом раскаялся и срочно вернул обратно.
Рон нахмурился, и тут ему в голову пришла другая мысль.
— А это вообще Гарри?! — вопросил он. — Гарри бы так в жизни не сказал!
Отстранилась даже Джинни, внимательно посмотрела на меня.
— Это Гарри! — твёрдо заявила она.
— Ну-ка, скажи, как мы с тобой познакомились? — спросила Тонкс. Я спокойно усмехнулся.
— Проще простого. На пятом курсе. Ты пришла на Тисовую улицу в числе прочих Орденцев, чтобы забрать меня на Гриммо, где я был в первый раз.
— Это он, я же говорил! — воскликнул Невилл, улыбаясь. Однако быстро же от меня отказались — и кто?
Я повернулся к Рону и сухо бросил:
— А ты меньше пей.
Он весь вспыхнул, по цвету сравнявшись с волосами, но мать не дала ему ответить, накинувшись на него с полотенцем:
— А ты будешь знать, как придумывать! Будешь знать, как… — она осеклась, но для порядка ещё раз хлестнула моего друга, теперь, наверное, уже бывшего.
— Мама! — выл тот. — Люди же смотрят!