Четверо на два Мира

— Спокойнее, брат! Догнать мы его не сможем. А вот упасть без сил лучше поближе к гнездовью.

Откуда-то из облаков на эту дрянь падает золотая стрела. Вжих — и ворон уходит, но с трудом. Он ранен! Но как вообще он смог увернуться? Стрела несется за ним… Золотой кречет. Ятрейльд. Красавец! Глаза слепит…

Брат следит за охотой не только с восхищением, но и с легкой завистью.

Конечно… Он-то, в отличие от меня, полон сил, это у меня сердце сейчас выпрыгнет из груди, а из полуоткрытого клюва вырываются какие-то странные хрипящие звуки.

Но зрение у меня по-прежнему идеальное, и я вижу, как между деревьев устало бредет красно-рыжий дарпеол.

— Лети, брат! Удачной охоты!

А сам лечу-падаю вниз, к Рутору. И мы медленно и печально движемся в обратном направлении. К селению.

Лекси

Я поседею раньше времени с этими двумя оболтусами! Один утащился неизвестно куда в ночи, и до сих пор ни слуху, ни духу. Второй, едва крылья прорезались, сразу тоже слинял. И смысл иметь двух мужчин, если оба шляются где-то, второй день подряд оставляя тебя со старшим родственником? Вполне себе еще, кстати, моложавым. Навешаю этим двум потаскунам оленьих рогов на кошачью и птичью головы, будут знать, как женщину одну бросать!

Через некоторое время я уже была готова простить им все грехи лет на сто вперед, только бы вернулись живыми и невредимыми. Даже начала подумывать, к какому из камушков пойти пошептаться лучше, чтобы попросить богов присмотреть за этими двумя негодяями любимыми.

И тут один из них упал с неба прямо мне под ноги и практически в полете превратился в человека. В бессознательное тело…

— Са-а-шка!!!!

Размазывая слезы по лицу, я увидела, как к нам хромает рыжая пантера, и, не выдержав, все же расплакалась в голос.

Алекса мы в сознание так и не привели, но Этрен сказал, что состояние у него стабильное, просто переутомился и будет теперь спать, может, даже сутки.

А Рутор, усталый и замученный, сидел в нашей юрте, пил какой-то настой из трав и рассказывал о своих охотах.

В нашем мире он далеко за вороном убегать побоялся — запахи в городе не те, запросто мог потеряться.

А сегодня ночью он гонял по лесу черного дарпеола, старого и хитрого.

Или, правильнее сказать, это старик его гонял по лесу, путая, заманивая, то скрываясь, то появляясь вновь.

— Знакомые шутки, — сквозь зубы процедил Этрен на все это, и они с Рутором как-то так многозначительно переглянулись.

— А потом я понял, что он меня к «Злому вихрю» привел. И тут такой удачный момент для прыжка. Почти завалил! Лапой коснулся! А он в эту вихревую воронку… И исчез! Я за ним…

— Сумасшедший котенок! — высказался старший родственник, а я все свои добрые слова решила приберечь для ночи. Чтобы не сдерживаться в выражениях, высказаться от души. Или от двух? Или от одной второй… Но по полной программе! Чудовище безмозглое!

Рутор покраснел и быстро закончил:

— Меня не пустило, обратно выкинуло. А, идя сюда, я вот его встретил…

— Одного? — все же, как не старался Этрен казаться спокойным, но по голосу сразу было понятно, как сильно переживает он за внука.

— Нет. Аймер был с ним, но его ждала охота. И… Он охотился в паре.

— Да? И кто же был с ним?

— Золотой ятр!

— Но…

И снова этот странный загадочный обмен взглядами… Вскрики на улице отвлекли меня от желания придушить хотя бы одного из двоих. В юрту ввалилось уже третье на сегодня потасканное неизвестно где тело. Но оно выглядело явно лучше первых двух — сам долетел, сам вошел и даже сам сел…

— Аймер?…

— Охота была неудачной. Мы преследовали добычу до «Злого вихря», но он нырнул в него и исчез. Собрат кинулся за ним. А я решил, что одного пропавшего потомка тебе хватит, и вернулся.

— Струсил? — с ехидной мордой спросил мой безмозглый кошак.

— Есть смелость, и есть безрассудство. Ятрейльд всегда поступает обдуманно, и если уж решится рискнуть жизнью — то, только точно зная, что это принесет пользу клану. Какая польза была бы, если бы меня засосал вихрь, и деду пришлось оплакивать очередного родственника?

Милый какой, умный, славный, правильный! Не то, что мои оболтусы… Хотя в углу юрты лежит бездушная и безжизненная тушка такого же ятрейльда — разумного. Или — с кем поведешься, тот тебя плохому и научит? Ну, или, переиначивая слова Рутора, каждая женщина достойна своих мужчин. Вот кому-то достанется такая вот спокойная умница, а у меня два обалдуя рисковых, что уж тут поделаешь.

И тут мое второе наказание пришло в себя настолько, чтобы тихо продекламировать:

Через гром осенних гроз
Скачут духи надо мною.
До своих последних слез

Буду звать тебя сестрою.

И пускай пройдет сто лет.

Пусть не сто пройдет, а двести.
Получу в душе ответ
От своей сестры и вместе

Будем мы с тобой, хотя

И друг друга не увидим.
Ты дождись меня, сестра,
Когда мы из леса выйдем.