Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1

Михаил развернул коробку из-под очков. Порисует на ней и обратно сложит. Есть два главных принципа — или правила, начертания оптических схем. Первый: луч, идущий параллельно оптической оси, после преломления проходит через фокус линзы. И второй: можно принять, что луч, идущий через центр линзы, не преломляется. Сначала мужчина замахнулся нарисовать всю схему полностью. И заглох. Лучи постоянно уходили куда-то не туда. Не получалось увеличенное изображение. Пришлось разделить на две части: понять по отдельности, как работают объектив и окуляр. Потом пришлось углубляться ещё сильнее. Выяснилось, что объект, находящийся на определённом расстоянии от линзы, фокусируется по-разному.

Наконец, получилось нарисовать полную схему:

Михаил полюбовался разводами от стирательной резинки, через которые кое-как проглядывали линии чертежа. Получалось, что изображение, проходя через объектив, формируется между одинарным и двойным фокусным расстоянием. А чтобы его увеличить, окуляр нужно поставить к этому изображению ближе, чем его фокусное расстояние. Тогда лучи формируют увеличенную картинку, которая попадает в глаз.

Он потянулся — совсем спина затекла. Да и пальцы устали, давно такой практики не было. Потом снова схватил схему. А что, если вместо собирающей линзы использовать рассеивающую? Только поставить её не за изображением, а перед ним — придвинуть окуляр ближе к объективу. Пришлось искать чистые места и снова выяснять, как именно формируется изображение в различных случаях: когда объект в фокусе линзы, перед фокусом или дальше него.

Дело близилось к вечеру, когда он закончил последние наброски. С такой схемой получается двойная польза: и сама труба выходит короче, а самое главное — изображение прямое, а не перевёрнутое. Михаил вспомнил, что старые моряки писали о таком неудобстве подзорных труб — что всё выглядело вверх тормашками. В современных приборах есть призмы, которые переворачивают изображение обратно, а также уменьшают длину прибора — за счёт двойного отражения. Странно, почему же не используют схему с уменьшающей линзой? Она ведь проще.

Жаль только, что все имеющиеся отрицательные линзы сняты с его очков. А это по максимуму — 7 диоптрий. Семикратное увеличение — звучит как-то не очень. Эйфория от совершённого мозгового штурма быстро сошла на нет.

И снова разгорячённые неудачей мозги выдали новую идею. А кто мешает использовать тройную систему? Объектив из бабушкиных очков, окуляр из фотика. А между ними — рассеивающая линза. Ведь все объективы именно так и сделаны: комплект собирающих и рассеивающих линз. Михаил остервенело набросился за новые наброски…

Чтобы разочарованно отбросить их через полчаса. Не выходило. Тут комп бы с графической программой. А лучше — какой-нибудь оптический симулятор. Получалась ерунда. Или, другими словами — ничего не получалось. По его прикидкам выходило, что окуляр должен стоять ближе к объекту, чем сам объектив. Бред.

Михаил подошёл к темнеющему окну, чтобы немного размяться. Вот и жёны возвращаются. Непроизвольная улыбка растянула губы до ушей при воспоминании об утренних подвигах. Вот же чертовка. Делала это Ирина, чтобы показать себя, или это для неё не подвиг — не важно. Такое можно вспоминать долго, и агитировать время от времени на повтор. Жаль, Ольгу на такое не подвигнешь. Не хочет человек дать немного больше, как бы он ни старался, подлизываясь. Жаль, конечно, но насиловать — не наш метод.

Опомнившись, Михаил бросился к столу. Следовало убрать всё, чтобы не мешало ужинать. Особенно важно спрятать попытки сочинить компактную подзорную трубу — стыда ведь не оберёшься.

* * *

— А чиво эта мы такия груснаи? — Поддела Ольга мужа, задумавшегося с вилкой в руках.

— А? — Тот откусил воздух и непонимающе осмотрел пустой инструмент.

— Чего грустишь, говорю! Должен ведь радоваться.

— Я радуюсь, — вздохнул Михаил.

— Ир, ты видела этого хама? Да он должен летать от эйфории! А он? Он игнорирует твои прелести. Мне даже обидно за тебя стало.

Ира, только днём выслушавшая от старшей жены всё, что та думает о ней и об идее гарема, подавилась куском. Оля и очнувшийся муженёк бросились хлопать по спине.

— Тише вы! Чуть сердце не выскочило! — Заорала девушка, как только прокашлялась.

От неё сразу отстали.

— Так о чём думал? — Уже нормально спросила Ольга.

— Да, о чём? — Поддакнула Ирина.

Михаил бросил взгляд на обеих и потеребил бороду.

— Да вот, думаю: может, зря отдал самострел? Боюсь, что не сумею из деревяшки сделать. Из рогов классно получилось. А без самострела нормально не поохотишься. Это как у дяди Фёдора: чтобы сделать самострел, нужны рога, а чтобы добыть рога, нужен самострел.

— Так тебе охотиться надо или рога?

— Сначала нужны рога, чтобы потом мясо добывать. Хотя… Мелкое мясо можно и силками ловить. Но стрелковое оружие само по себе — нужная вещь.

— Километрах в десяти на запад волки завалили что-то крупное и рогатое. Мне со скалы плохо было видно. Но что крупное копытное — это точно.

Михаил сразу загорелся:

— Когда это было?

— Да буквально сегодня. Перед обедом видела.