Четверо в каменном веке. Том 2

— Ну, давай уже. — Нетерпеливо сказали девушки чуть ли не вместе.

— Да подождите! Не перебивайте…

И снова замолчал. Только когда Ольга от нетерпения снова открыла рот, он всё-таки начал.

— Мы фактически здесь полгода. От нашего попадания и до летнего солнцестояния всего ничего прошло. А сейчас зимнее солнцестояние. Год назад мы жили себе спокойно на Земле. На ТОЙ Земле. Что там у нас было?..

— Март. Мы только недавно 8 марта справили.

— Нет, Оль, в марте мы перенеслись. Здесь полгода, значит — минус полгода там. Получается…

— Сентябрь!

— Да, молодец, Ира.

— А я? — Ольге обиделась, что её обделили похвалой.

— Что ты как маленькая? Конечно, ты тоже молодец. Все молодцы…

Вождь отхлебнул из фужера.

— Блин! Снова с мысли сбили. О чём я?

— Что мы делали в сентябре.

— Да, год назад мы ходили на свои работы и даже не задумывались, что можем оказаться чёрти где. О чём мы мечтали в прошлый Новый год? Что загадывали? Лично я никаких изменений не ожидал. Не, если бы не пересдал на группу в феврале, то стало бы невесело. Или весело. Поехал бы в Ёбург[6] пересдавать. Но уже больше десяти лет третья группа электробезопасности без проблем. Так что всё точно также: на работе выезды, дома домашние дела. Думаю, у вас так же.

— В принципе, так.

Ольга откинулась на спинку стула и посмотрела в полутьму потолка. От коробки свечей осталось меньше половины, но ради праздника зажгли сразу три. И всё-таки, осветить комнату этого не хватало. Хорошо было видно только стол с блюдами, а по потолку от неровного пламени свечей метались тени развешанных гирлянд, собираясь в углах почти в беспросветную тьму.

— В принципе. Только у меня вопрос стоял с медкомиссией. Ты-то, Миш, знаешь, как нас каждые три месяца таскают. А иногда и чаще.

И пояснила удивлённой подруге:

— Годовая, полугодовая, квартальная и внеочередная. Каждый раз список специалистов разный. Хотя годовая самая большая. А внеочередные — это которые раз в три или пять лет. Там отдельно проверяют что-нибудь. Например, кровь не просто общий анализ, а на диабет, например. Или не просто кардиограмма, как всегда, а ходишь с прибором сутки. Ещё дневник ведёшь: когда по лестнице поднялась, когда бежишь, когда лежишь. Или шапочку сдаёшь — работу мозга проверяют. Или полная проверка зрения.

Ольга сполоснула пересохшее горло.

— Мне иногда кажется, что космонавтов проверяют меньше, чем проводников.

— А что, могли списать? — Поинтересовалась Ирина.

— Да по прошлому году столько людей не прошли из-за сердца или давления. Вроде человек здоров, работает. Никаких приступов, сердце не болит. Но, блин, нашли какие-то неправильные пики на кардиограмме. И всё, отстранение от поездки. Да от такого решения наоборот — люди больше переживают и получают сердечные приступы… А ты-то как встречала? — Перевела она стрелки.

Ира покрутила фужер, вспоминая далёкую и недоступную уже жизнь.

— А что я? Я прошлой весной… Имею в виду, прошлая от того Нового года. Это получается полтора года? Да. Полтора года назад весной сессию не сдала. Конкретно так не сдала. Куда деваться? Папа устроил к себе в гараж. То есть, это не его гараж, а на предприятии, где он работает. Не суть важно. Лето и осень проработала, типа «подай-принеси-иди на фиг». Вот после полугода дали отпуск. Правда, график уже был на март. Но тоже не важно. Я и ехать никуда не собиралась. Вся родня ведь на Камчатке. Хотя на предприятии оплачивают билет на материк. Есть такое у нас на Камчатке. — Пояснила она. — А после новогодних праздников сошлись с… Ну, с этим…

Ира скривила губы.

— С Андре… — Ольга только начала говорить, как Ира закрыла ей рот.

— Не надо об этом… Этом… Не хочу даже имя слышать! Я и так чувствовала себя виноватой. Пыталась объяснить, что ничего не было, кроме мыслей. А он слушать не стал. И… И ударить пытался.

— Что?! — Взвилась Ольга. — Ты почему тогда не сказала? Да он бы! Ещё и шкуру отдала. Обошёлся бы без неё!

— Да я вообще очумелая тогда была. Виноватая же. Хотя и обиделась, что понимать не хочет.

— Чушь не говори. Он и приревновал только потому, что сам изменил. А ты, Сапегин, тоже герой! Нажрался тогда до посинения.

Михаил, только хотевший возмутиться, что жена так просто разговаривает о своей же интриге, плюнул и опорожнил фужер одним глотком.

— Ну, знаешь ли, Олечка!..

— Что «Олечка»? Вот и снова прячешься за стаканом.

Мужчина задумчиво посмотрел на вновь наполненную посуду, потом осторожно отставил в сторону.

— Да ладно тебе! — Ольга махнула рукой. — Не принимай так близко. Просто нашло что-то.

Она оглядела компанию:

— Всё! Сегодня больше чтобы никто плохого не вспоминал и не говорил. Договорились?

Все закивали вразнобой.

— А как детей назовём? — Перевела она тему. — У меня уже есть варианты. Если девочка, то Наташа, а мальчик — Дима.

Михаил задумчиво покрутил бровями:

— Это Димон Печатников, что ли? И Наталья… Как же её… Птичья фамилия…

— Кукушкина! — Рассмеялась Ольга. — Да, это в их честь. Мы с Наташкой сколько откатались вдвоём. Разница, что интересно, как у нас с тобой.

Это произнесла уже в сторону Иры. И продолжила: