Четвероевангелие

Так как для вынесения смертного приговора таких показаний было недостаточно, Каиафа спровоцировал нужное признание: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» (Мф. 26: 63). Это клятвенная форма, требующая от подсудимого ответа. Господь ответил утвердительной формулой, употребляемой на суде иудеев: «Ты сказал». И добавил: «…даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф. 26: 64). Ослепленные ненавистью к Спасителю, члены Синедриона увидели в ответе Христа богохульство: будучи Человеком, Подсудимый называет Себя Сыном Бога. В порыве негодования Каиафа разорвал свою одежду (хотя по Закону священникам были запрещены такие поступки – см.: Лев. 10: 6) и воскликнул, обращаясь к судилищу: «Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется?» (Мф. 26: 65–66). Сделав это, первосвященник невольно предсказал, что иудейское первосвященство будет уничтожено и достоинство его отойдет к священству новозаветному.

Синедрион же получил желаемое основание для смертной казни Христа: так по Закону Моисееву наказывалось богохульство. Но сам Синедрион не имел права казнить преступников, это право было у него отнято римской властью (описанная в седьмой главе Деяний апостольских казнь первомученика Стефана – это незаконный самосуд). Вынесенный Христу приговор нужно было утвердить у представителя Рима в Иудее – прокуратора Понтия Пилата. Связанного Христа отвели во двор. Остаток ночи Иисус терпел издевательства от слуг первосвященника: они плевали Ему в лицо, били по щекам и с насмешкой спрашивали: «Прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26: 68).

По Закону решение о смерти преступника нельзя было выносить ночью, поэтому чтобы придать своему суду вид легитимности, ранним утром Великой Пятницы члены Синедриона повторили над Христом вынесенный ночью беззаконный приговор (Мф. 27: 1) и повели Его к прокуратору Иудеи римлянину Понтию Пилату.

Когда Иуда Искариот увидел, что Иисуса, избитого и осужденного на смерть, выводят из дома первосвященника, он понял, до чего довело его сребролюбие. Обличаемый совестью, он поспешил к старейшинам: «Согрешил я, предав кровь невинную». Но старейшины и первосвященники, уже получившие то, что хотели, оставили его отчаяние без внимания: «Что нам до того? смотри сам» (Мф. 27: 4). Тогда Иуда бросил к ногам первосвященников тридцать сребреников, вышел от первосвященников и от неверия в милосердие Божие повесился (Мф. 27: 3–10; ср.: Деян. 1: 16–19).

Первосвященники, считая невозможным отдать на храм брошенные Иудой деньги, так как это была «цена крови», цена предательства, купили на них у горшечника участок земли для погребения странников (Мф. 27: 6–10).

4.8.3. Суд у Пилата и Ирода Антипы

Понтий Пилат ненавидел Иерусалим и иудеев, его правление сопровождалось многочисленными кровавыми столкновениями с евреями и самарянами. Чтобы добиться от Пилата утверждения смертного приговора Христу, члены Синедриона сговорились привести к Нему Христа как политического преступника, так как богохульство могло показаться римскому правителю недостаточной причиной для казни. Перед лицом Пилата иудеи обвинили Спасителя в том, что Он возмущает народ, запрещает давать подать кесарю и провозглашает Себя царем. Все это имело политический характер, поэтому Пилат повелел ввести Обвиняемого в судебную палату и спросил Его наедине: «Ты Царь Иудейский?» (Мк. 15: 20). «От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?» (Ин. 18: 34) – спросил его Христос. На это Пилат с пренебрежительной гордостью римского гражданина заметил: «Разве я иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?» (Ин. 18: 35). Тогда Христос сказал Пилату, что Он действительно Царь, но Царство Его не от мира сего, но что Он пришел, чтобы свидетельствовать об истине.