Четверть гения (сборник)

Роман Подольный ЧЕТВЕРТЬ ГЕНИЯ (сборник)

Роман Григорьевич Подольный родился в 1933 году, впервые выступил в печати в 1956 году, первый рассказ опубликовал в 1962 году. Автор пяти научно-популярных и научно-художественных книг и примерно ста пятидесяти статей. По образованию — историк, по профессии — журналист, последние девять лет заведующий отделом в журнале «Знание — сила». Сейчас работает над научно-фантастическим романом «Восьмая горизонталь (Золото Ньютона)».

ЧЕТВЕРТЬ ГЕНИЯ

I. СРАЖЕНИЕ

Носите ли вы очки? Если да, то можете пропустить сейчас десяток-другой строчек. Они для тех, кому не знакома привычная тяжесть на ушах и носу, кому не приходится то и дело вытаскивать носовой платок даже при полном отсутствии насморка. Они для тех, чьи глаза не защищены от пыли надежными стеклами, кто видит радугу лишь изредка, а не после каждого мелкого дождика. Для — тех, кто не знает ощущения беспомощности, посещающего очкарика, потерявшего очки. Да, они-то не поймут, почему, получив сокрушительный удар по правому уху от незнакомого субъекта,

Игорь Плонский повернулся к нему спиной, а не лицом. А он отнюдь не был последователем Ганди или Толстого. Просто очки чудом удержались у него не столько на лице, сколько на левом ухе. И их нужно было спасти. Очки были уже в руке, когда голова загудела от чудовищной силы удара по затылку.

По-видимому, нападавший решил, что с боков и сзади у его жертвы непробиваемая, броня, поэтому через мгновение его кулак уже навис над носом Игоря. Но очки к тому времени были застрахованы от неприятностей.

А позади неизвестною храбреца находилась метровая ограда палисадничка — Игорь даже запомнил ее узор. — и наглец перевалился спиной через оградку быстрее, чем Плонский успел понять, что в этом повинны его кулаки.

Тут-то и подошли дружинники. Зрелище, открывшееся в свете их фонариков, было достаточно красноречиво. Удары по затылку и рядом не оставили заметных следов на победителе. Что же касается побежденного, то сам

Игорь и представить себе не мог, что два кулака, попав в лицо одновременно, в один прием, способны произвести такую метаморфозу.

Рассеченный подбородок, разбитая губа, расквашенный нос и подбитая бровь неопровержимо свидетельствовали, что беднягу избивали долго и старательно. Вновь севшие на место очки дали Игорю возможность разглядеть все детали. Один из дружинников присвистнул, выпятив толстые, двумя широкими валиками, губы, другой вздохнул, взявшись руками за обе щеки, третий поднес к носу Плонского кулак: «Ох и дал бы я тебе…»

В ту же секунду он оказался на земле. Игорю совсем не улыбались классические пятнадцать суток, а дело пахло по меньшей мере ими.

Единственный же прием, который он помнил из самбо, мог повредить лишь чистоте костюма, но отнюдь не здоровью человека, закрывавшего от Плонского подступы к ближайшему проходному двору.

Но они тоже знали этот двор. А бегун из Игоря никудышный. Примерно через две с половиной минуты он уже знал, что капитуляции не избежать, и искал только ее наиболее безопасную форму — гнавшиеся вошли в азарт.

Именно на исходе третьей минуты он и услышал:

— Рви когти, паря. А мы с ними посчитаемся. И между Игорем и его преследователями оказалась кучка парней.

— Да это же сам Тихон Васильевич! Или как там тебя по батюшке? — продолжал издевательски все тот же голос. — Вот мы и встретились…

Игорь Плонский стоял у грязной глухой стены старого двухэтажного дома.

Он тяжело дышал, захлебываясь вязким осенним воздухом. Ноги вибрировали, как станина старого фрезерного станка, сердце прыгало, как прыгает мячик с опилками на длинной резинке. Но в глазах посветлело.

Может быть, благодаря оказавшемуся сравнительно недалеко фонарю. Он увидел, как блеснуло лезвие ножа в руке. протянутой навстречу парню с красной повязкой. И еще лезвие, и еще. «Спасителей» Игоря оказалось пятеро. Как на подбор здоровенные парни с челюстями гримальдийского человека. Пятеро вооруженных против трех безоружных. Кроме того, у пятерых еще были, видимо, какие-то счеты с дружинниками.

— Не надо за свисточек хвататься, деточка, — умильно уговаривал вожак пятерки того, кого он назвал Тихоном. — Нельзя будить граждан в ночное время. То ты, понимаешь, мою маму будишь, чтоб меня забрать, то других мам, пап и детишек. Ты не думай, мы тебя еще, может, и пожалеем. А может, конечно, и нет…

Что он хотел сказать еще, так и осталось неизвестно, потому что именно в эту секунду Игорь изо всей силы лягнул его сзади под коленку, трахнул его соседа ребром ладони куда-то между плечом и шеей, изо всех сил боднул головой в спину третьего бандита. А что было делать? Драчун из Игоря никудышный. Но остаться в стороне значило стать союзником бандитов…