Четверть половины

Вечером, вернувшись домой, я нашёл там невообразимый порядок. Мои скудные запасы занавесок и салфеток были разложены на видных местах. Разномастная мебель застыла в геометрически правильной фигуре прекрасного танца. Буфет ласково блестел полировкой и стёклами – в точности наш главбух, тоже толстый, с блестящей лысиной и в очках. Торшер стоял в углу, словно худой застенчивый человек в большой шляпе.

Страшно было входить в это произведение искусства. Я в нерешительности застрял на пороге. Матильда крикнула с кухни:

– Сейчас будет ужин. Умойся с мылом и почитай газеты.

Я снял пиджак, чтобы идти в ванную, поискал, куда бы его повесить. Не решился нигде нарушать порядок и надел пиджак снова.

Проходя мимо кухни, я заглянул туда. У куклы оказалось четыре руки. Одной она помешивала в кастрюле, другой снимала чайник с огня, ещё двумя резала хлеб. На голове у Матильды шипела маслом сковорода. Наверно, в голове находилась электроплитка.

– А откуда ты знаешь, что я не люблю умываться с мылом? – спросил я. Она обернулась, стеснительно спрятала за спину лишние руки и объяснила:

– По квартире видно. Неаккуратный человек.

Я прикусил язык и скрылся.

Ужин был восхитителен. После таких блюд можно только плакать слезами благодарности и отдыхать, а потом пойти и трудиться, бороться, побеждать... Стало жалко, что Матильда неживая, ей спасибо ни к чему. Я сказал ей об этом.

Она несогласно покачала головой и сообщила:

– Благодарность для меня – как талон на подзарядку. Каждое ласковое слово даёт мне право на дополнительные ватты энергии.

– Тогда большое-большое тебе спасибо! Во-от такое!

Она тупо уставилась на мои разведённые в стороны руки и спросила:

– Это сколько киловатт?

У меня немножко притухло восторженное настроение, и я пояснил:

– Большое-большое спасибо – это зарядка на полную ёмкость аккумуляторов.

Матильда ушла к розетке и воткнула в неё два пальца. Я прилёг на диван, достал сигареты и осведомился:

– А курить где?

– Где угодно. Пепел можешь стряхивать на пол, у меня пылесосы в подошвах, я наступлю мимоходом на твой сор.

Я чиркнул зажигалкой и стал блаженствовать. Будущее рисовалось в радужных тонах.

Звякнул видеофон. Кому там вздумалось? Вот чем плоха связь: в любой момент могут вызвать на работу или, того хуже, пригласить на какой-нибудь пикник. Отказаться неудобно, а вместо отдыха попадёшь под дождь и будешь сидеть скрюченный под ёлкой. Вдобавок накормят шашлыком в саже.

На экране появилась Людка. “Ага! – позлорадствовал я. – Мириться вздумала. Сейчас отбрею”. Людка поинтересовалась:

– Что делаешь?

– Наслаждаюсь жизнью.

– Без меня? – не поверила она.

– Заходи, – отозвался я равнодушно.

Люда помолчала, потом добавила с обидой:

– Пуговица вон оторвалась. Так и будешь ходить?

– Матильда пришьёт, – ответил я и лёг поудобнее. – Я электронную домработницу купил... то есть приобрёл.

Как-то язык не поворачивался сказать, что я купил это почти живое существо.

– Купил, купил, – мелодично подтвердила из угла кукла.

– Ах, так! – Люда сверкнула глазами, и экран погас.

“Отношения порваны, – понял я. – Ну и ладно”.

Перед сном я посидел на балконе. Было, правда, не то грустно, не то непривычно без Людки. Зато никто и не приставал с глупостями: рассказать что-нибудь, сесть поближе и так далее.

Утром я ушёл на работу. Матильда прибирала постель.

В своём отделе я узнал, что мы досрочно, задолго до конца года, выполнили производственный план. Цех у нас опытный, и основное занятие – эксперименты и испытания, но наряду с ними есть небольшое задание по производству: ведь аппаратура не всё время занята, в перерывах между опытами она может давать продукцию. Вот этот план у нас и кончился. Предвиделись премии.

До обеда у меня было отличное настроение. В полдень, примчавшись домой, я поделился с Матильдой:

– Выполнили план. Будет премия.

– Да? – сказала кукла. – Это что?

Я подосадовал на себя: она же не человек, чего я не удержался? – и буркнул:

– Талон на подзарядку.

Идя обратно, я как-то нечаянно попал к знакомому подъезду. Там жила Люда. “Зайти надо, – решил я. – Всё-таки чтобы мы не просто так, распихнулись и всё, а вежливо расстались”.

Дверь открыл мужчина в строгом костюме. Я отступил, опешив. Он тоже отступил, делая приглашающий жест. Тут я узнал в нём электронного Мардохея.

Войдя, я сел на тахту. Появилась Люда с холодным выражением на лице.

– Привет! – жизнерадостно произнёс я. – Вот зашёл проведать. Ты тоже себе купила?

– Да, – ответила она, не садясь. – Женщине нужен друг. Сильный защитник.

Я предпочёл не заметить скрытой в её словах угрозы и сообщил, просто чтобы завязать разговор:

– Мы выполнили план. Дело даже не в премии. Понимаешь, мы впервые выполнили первыми по заводу! Теперь Доска почёта... Да и это ерунда. Главное, впервые!

– Меня это не интересует, – чужим голосом сказала она. – Мардохейчик!

Её электронный приятель не слышал. Он сидел на полу возле балконной двери, сунув голову во внутренности разобранного махолёта.

– Мордочка! – громче позвала Люда.

Он вытащил свой электронный котелок из машины и с готовностью приблизился.