Четверть века назад. Часть 2

— Non, non, воскликнулъ Оверъ смѣясь, — je me flatte de n'avoir jamais fait l'effet d'un Croquemitaine à mes belles malades… Что это съ вами случилось, милая княжна? заговорилъ онъ, садясь противъ нея и беря ее за руку, — не надо себя такъ дурно вести!.. Онъ какъ бы беззаботно улыбался зорко въ то же время глядя на нее и собирая въ мысли всѣ болѣзненныя подробности улавливаемыя имъ въ ея наружности.

Она тоже чуть не весело улыбнулась, и все между тѣмъ угадывала, все понимала.

— Я дурная, я знаю, говорила она, — и совсѣмъ не такъ веду себя какъ слѣдуетъ…

— Александръ Ивановичъ хорошенько побранитъ тебя за это, и чтобы не мѣшать ему я ухожу, въ свою очередь тономъ шутки сказалъ князь, выходя за двери кабинета съ какимъ-то невыносимо ноющимъ чувствомъ тоски и чуть не злости на ту никого не обманывавшую комедію которую разыгрывали они сейчасъ всѣ трое.

Онъ прошелъ въ бывшую комнату Надежды Ѳедоровны, куда ранѣе его удалился старикъ смотритель, и сидѣлъ теперь у окна, воззрясь въ даль, въ садъ, залитый въ эту минуту багрянцемъ вечерней зари, и такъ всецѣло погруженный въ это зрѣлище что и не замѣтилъ, не слыхалъ шаговъ входившаго князя. Онъ вполголоса бормоталъ что-то про себя.

Князь Ларіонъ опустился на стулъ въ глубинѣ комнаты, машинально прислушиваясь. Старикъ читалъ старинные стихи Жуковскаго:

— Есть, намъ обѣщаютъ,
Гдѣ-то лучшій край.
Вѣчно молодая
Тамъ весна цвѣтетъ;
Для тебя иная,
Тамъ, въ долинѣ рая,
Снова жизнь блеснетъ…

— «Тамъ!» громко повторилъ князь Ларіонъ въ порывѣ неудержимаго раздраженія;- что мы знаемъ объ этомъ! Мы знаемъ только что здѣсь отъ насъ уходитъ безвозвратно неповинная жизнь….

Старикъ быстро обернулся на звукъ этого голоса… Юношескіе глаза его загорѣлись какимъ-то вдохновеннымъ пламенемъ. Онъ вытянулъ руку, указывая на пламенѣвшее въ огняхъ заката небо:

— Какъ это вѣчное солнце угасаетъ здѣсь чтобы загорѣться лучезарно надъ другимъ міромъ… И не какимъ нибудь отцомъ церкви сдѣлано это превосходное сравненіе: «великій язычникъ» Гёте [14] нашелъ его, ваше сіятельство!..

Онъ вдругъ разомъ смутился и замолкъ, отвернувшись лицомъ къ раскрытому окну… Смутился словно за нимъ и князь, нахмурился и опустилъ голову… Оба они, безсознательно, противъ воли, вымолвили громко то чего внутренно допустить никто еще изъ нихъ не хотѣлъ, противъ чего возмущались они оба душой какъ бы противъ какого-то неслыханнаго, невозможнаго, недопустимаго насилія… Обоимъ имъ словно страшно стало отъ этихъ Богъ вѣсть какъ вырвавшихся у нихъ словъ.

Такъ просидѣли они долго молча и не глядя другъ на друга, пока не раздались въ корридорѣ шаги выходившаго отъ княжны Овера.

Князь поспѣшно всталъ, и пошелъ ему на встрѣчу.

— Зайдемте сюда, Александръ Ивановичъ, сказалъ онъ, вводя его въ ту же комнату Надежды Ѳедоровны. — Ну что? примолвилъ онъ съ усиліемъ.

Тотъ вскинулъ на него на мигъ свои проницательные глаза.

— Прямой опасности въ настоящую минуту я не вижу, началъ онъ помолчавъ, — въ особенности если никакого повода къ новой коммоціи не будетъ ей дано извнѣ, моральными опять-таки причинами….. Но въ полости сердца неладно, неладно! повторилъ онъ хмурясь, — скрывать отъ себя этого нельзя….

— И ваша медицина не имѣетъ противъ этого средствъ? невольнымъ упрекомъ зазвучалъ голосъ князя Ларіона.

Опытный и умный московскій практикантъ только плечомъ дернулъ:

— Eh, mon cher price, la chirurgie c'est quelque chose, — la médecine ce n'est rien!.. [15] Надежды въ настоящемъ случаѣ надо возлагать не на насъ, эскулаповъ, а на молодость паціентки… Молодость — необыкновенный врачъ и производитъ иногда совершенно невѣроятныя цѣленія. Молодость, и счастіе, добавилъ онъ, — отсутствіе душевныхъ заботъ, страданій…

— Вы, надѣюсь, не забудете это сказать моей невѣсткѣ? молвилъ князь Ларіонъ.

— Непремѣнно, непремѣнно, и сейчасъ же!.. Онъ направился къ двери.

— А насчетъ гигіены княжны не будетъ никакихъ предписаній? вскинувшись съ мѣста за уходившимъ спросилъ смотритель, жадно прислушивавшійся все время къ разговору.

Оверъ съ нѣкоторымъ недоумѣніемъ посмотрѣлъ на него.

— Господинъ Юшковъ, поспѣшилъ назвать его князь Ларіонъ, — о которомъ я уже имѣлъ случай говорить вамъ.

— Ахъ да, и княжна сейчасъ тоже говорила мнѣ… Вы привели ее въ чувство, и внушаете ей большое довѣріе. Это очень хорошо, и всегда полезно больному…

Онъ взялъ старика подъ руку и повелъ его по корридору, сообщая ему о томъ что предписано было имъ Линѣ.

Отпустивъ его съ этимъ къ ней, Оверъ обратился ко князю.

— У нея какая-то удивительная, необыкновенная красота, у вашей племянницы… La beauté d'une inspirée, сказалъ онъ въ объясненіе своей мысли.

— Это меня пугаетъ, глухо проговорилъ князь Ларіонъ, — у нея какія-то прозрѣнія, что-то въ родѣ галлюцинацій…

— Въ этихъ болѣзняхъ явленіе это довольно обычно, сказалъ Оверъ:- нервная система дѣлается особенно воспріимчивою, чуткою, и…