Четверть века с отвёрткой в руках

Технологический маршрут изготовления фотошаблонов был примерно следующий: разводка печатной платы поступала из ВНИИЖТа в виде миллиметровки в масштабе 1:2 или 1:4. Она превращалась в электронный вид на планшетах для графического ввода – электронная доска типа чертежной размером примерно метр на метр. На ней крепилась миллиметровка с разводкой, и данные о разводке скалывались – то есть специальным карандашом с проводком надо было ткнуть в контактную площадку, при этом вводились ее координаты, потом надо было задать один из фиксированных типов площадки – размер и форму, затем надо было тыкаться карандашом во все точки изгиба дорожки, при этом вводились их координаты, по которым можно было бы затем построить это дорожку. И так надо было ввести всю печатную плату. Данные выводились на перфоленту, которая потом вводилась в СМ-4. Сама СМ-4 была укомплектована накопителями на ленте СМ-5300, на сменных магнитных дисках на 27МБайт, и перфоратором для вывода на перфоленту. Кажется, было еще АЦПУ, но им практически не пользовались, так как при печати шум был такой, что в комнате разговаривать было невозможно. Сколотые с планшета данные СМ-ка превращала в управляющую информацию для координатографа – устройства в виде стола или скорее двуспальной кровати размером примерно 3 на 4 метра, который управлялся стойкой с фотосчитывателем перфоленты. Управляющая программа состояла из кадров – набора последовательных операций для координатографа. Один кадр – простейшая операция: провести линию от точки до точки, задать ширину дорожки, задать форму площадки. Координатограф мог рисовать на бумаге цветными чернилами, а мог выводить рисунок печатной платы в реальном масштабе на фоточувствительную пленку при помощи специальной фотоголовки. Сначала готовили перфоленту с управляющей командой на СМ-4, и делали пробный вывод на бумагу. Потом проверяли, правильно ли была сколота информация, правильно ли всё выводится, и вносили коррективы. Что-то серьёзное правили на СМ-ке, а небольшие изменения вносили прямо в управляющую перфоленту – находили нужный кадр, который выполнял неверную операцию, и изменяли его прямо на ленте: пробивали недостающее отверстие или заклеивали лишнее. Отверстие пробивали специальным ручным перфоратором – это небольшая стальная пластинка с зажимом, куда зажималась перфолента. В пластинке были просверлены отверстия, и глядя на просвет, можно было видеть, где пробиты отверстия в ленте, а где нет. Недостающее отверстие пробивалось специальным стальным стерженьком. Лишние отверстия заклеивали бумажными кружочками, которые брали из перфоратора, их приклеивали скотчем. Ручной перфоратор лежал на стойке управления координатографом и считался очень ценным прибором, брать его без спросу не разрешалось. После того, как правильность управляющей программы проверялась на выведенной на бумагу разводке, и убеждались, что всё в порядке, начинался вывод на светочувствительную плёнку. В координатограф заряжали плёнку, ставили фотоголовку, и закрывали координатограф специальным непрозрачным чехлом чёрного цвета. Вывод схемы на плёнку мог продолжаться несколько часов. Потом плёнку несли проявлять, и уже где-то в другом месте с неё изображение переносили на фольгированный текстолит, а затем травили его. Если печатная плата была двусторонней, то делали две плёнки – на каждую сторону. Потом на СМ-ке готовилась программа для сверлильного станка, который автоматически сверлил отверстия в уже протравленных печатных платах. Сверлильный станок был американским, по-моему, это было единственное импортное оборудование на всём заводе. В принципе, были и отечественные сверлильные станки, но они были ненадежными и неточными, поэтому правдами и неправдами добыли американский. Остальное оборудование работало вполне удовлетворительно, и в месяц отдел изготавливал фотошаблоны более чем для десятка плат, точное число зависело от размеров и сложности самих плат.