Четверть века с отвёрткой в руках

Более детальное вскрытие компьютера из Германии, проведённое у Юры дома, подтвердило первоначальный неутешительный диагноз. Компьютер когда-то был сделан как IBM PC, но затем его с немецкой аккуратностью переделали в IBM PC/XT – заменили материнскую плату, добавили какую-то самодельную платку с двумя микросхемками – наверное, для управления режимом Turbo, саму кнопку Turbo аккуратно вделали в железячку, закрывающую слот расширения. Жёсткий диск оказался действительно 5 Мегабайт, пятидюймовый полной высоты (толщиной как два современных CD-ROM), изготовлен во Франции в 1987 году. До этого самые маленькие по ёмкости жёсткие диски, которые я видел, были Seagate ST-225 на 20 Мегабайт, но они были половинной высоты. Сбоку этого достижения французского дискостроения выступала скоба, на которой внутри двигались магнитные головки. Полное время перемещения головок от первого до последнего цилиндра было около одной секунды (у современных на то время винчестеров это время было уже раз в десять меньше). Дисковод был даже не на 360 Килобайт, а, наверное, на 180. Но больше всего нас удивил монитор. Был он полностью в металлическом корпусе чёрного цвета, очень приятного оранжевого свечения, с очень хорошим антибликовым покрытием. Но самое главное – сигнальный вход у этого монитора был не компьютерный, а обычный композитный видеовход. Похоже, изначально этот монитор предназначался для системы видеонаблюдения. Для сопряжения с компьютером использовалась CGA видеокарта с TV-выходом (в то время были такие), но использовать эту видеокарту в российских условиях было невозможно, так как в её знакогенераторе не были прошиты русские буквы, и русский текст она показывала как набор закорючек. Короче, за 150$ приобрёлся набор отстоя, впрочем, весьма экзотического. Юра помог мне донести это добро до электички, и я отправился домой. Выстрелов со стороны Белого дома уже не было слышно, похоже, демократия уже победила, но на Савёловском вокзале дежурили усиленные милицейские патрули, которые на нас подозрительно покосились.

Приехав домой, я сложил свежеприобретённый компьютер в угол и отправился к Сашке – "радовать" результатами сделки. У него я застал и Володю Захарова. Мой рассказ был неутешителен – в лучшем случае запчасти от компьютера, купленного за 150$, удастся продать за 80$. Скорее всего, Ковалёнок избавился от своего старого офисного компьютера, и больше мы его (Ковалёнка) никогда не увидим. Володя чрезвычайно расстроился. Чтобы как-то успокоить его, пришлось пообещать, что я отдам ему его 50$ независимо от результатов. Сашка тоже был расстроен и традиционную вечернюю бутылку водки пил в угрюмом настроении. Таким образом, я стал обладателем немецкого старья, взяв весь риск российско-германского бизнеса на себя. В конце концов, от большей части запчастей удалось избавиться на Митинском рынке, частично покрыв убытки от международной сделки. К монитору я подобрал видеокарту с прошитой в ПЗУ русской кодировкой, и он ещё долго служил мне, радуя своим отличным антибликовым покрытием, пока я не подарил его одному знакомому, который хотел приспособить его для системы видеонаблюдения.

Немного позднее, читая компьютерные журналы, я понял, что сильно переоценил европейский рынок second-hand компьютеров. В то время, когда в России все уже полным ходом пользовались MS-DOS 6.22 (нелицензионной), в Европе всё ещё активно пользовались MS-DOS 2.00 (наверное, всё же лицензионной). Наверное, и в отношении аппаратного отношения европейцы проявляли такую же жмотность (а немцы в особенности!). Возможно, европейцы живут богаче нас, но, может быть, именно из-за того, что переделывали IBM PC в PC/XT в то время, когда у нас все покупали 386-е машины. Кроме того, после этой истории у меня сложилось очень осторожное отношение к выходцам из СССР, живущим за границей.

17. Посещение НИЦЭВТ в поисках НМЛ