Четвертая энциклика Бенедикта XVI, подписанная его преемником. Она же "первая энциклика Франциска"

26. В такой ситуации может ли христианская вера послужить общему благу при выборе верного подхода к постижению истины? Чтобы ответить, необходимо задуматься о том, какого рода познание присуще вере. Нам может помочь высказывание св. Павла, который утверждает: «Сердцем веруют» (Рим 10,10). В Библии сердце является центром человека, где соединяются все свойства его натуры: тело и дух, внутренний мир личности и ее открытость остальному миру, ум, воля, эмоции. И если сердце способно удержать эти измерения вместе, так это потому, что в нем мы обращены к истине и любви, позволяя им коснуться нас и полностью преобразить. Вера преображает всего человека в той мере, в какой он открывается любви. В таком переплетении с любовью заключается форма познания, присущая вере, ее сила убеждения, способность дать свет нашим шагам. Вера познает в зависимости от того, насколько она сопряжена с любовью, в той мере, в какой сама любовь приводит к свету. Знание веры – это то, что рождается, когда мы принимаем великую любовь Бога, преображающую нас изнутри и дарующую нам новое зрение, новый взгляд на реальность.

27. Есть известное замечание философа Людвига Витгенштейна о том, как вера связана с достоверностью. Верить, на его взгляд, - все равно, что быть влюбленным, как если бы речь шла о чем-то субъективном, неприемлемом в качестве истины, значимой для всех.[19] Современному человеку кажется, что любовь не имеет ничего общего с реальностью. Любовь сегодня считается опытом, связанным исключительно с непостоянным миром чувств, но никак не с истиной.

Но справедливо ли такое описание любви? Любовь в действительности не может сводиться к чувству, которое приходит и уходит. Да, эмоции ей необходимы, но именно затем, чтобы открыться любимому человеку, так она находит дорогу к выходу из собственного «я» и сближается с другой личностью, чтобы строить прочные отношения. Любовь требует единения с любимым человеком. И это указывает на то, почему она нуждается в союзе с истиной. Только основанная на истине любовь может сохранять постоянство, преодолевая суетный миг и оставаясь прочной, чтобы служить опорой совместному пути. Если любовь не связана с истиной, она подвержена перемене чувств и не выдерживает испытание временем. Подлинная любовь, напротив, объединяет все элементы нашей личности и делается новым светом на пути к более великой и насыщенной жизни. Без истины любовь не образует крепких уз, она не способна ни избавить «я» от одиночества, ни освободить его из под власти скоротечного мгновения для жизни созидательной и плодотворной.

Если любовь нуждается в истине, то истина тоже нуждается в любви. Любовь и истина неразделимы. Лишенная любви истина становится холодной, безличной и угнетающей, когда распространяется на реальную человеческую жизнь.

Истина, в которой мы нуждаемся, которая придает смысл нашим поступкам, озаряет нас через прикосновение любви. Кто любит - понимает, что любовь является опытом истины, собственно, она и открывает нам глаза, поскольку в единении с любимым человеком весь мир предстает в новом свете. В этом смысле св. Григорий Великий пишет, что «amor ipse notitia est», любовь сама есть знание, она несет с собой новую логику.[20] Речь идет о совокупном видении мира, которое дается взаимным познанием, когда смотришь на вещи глазами другого и общим взглядом на все. Гийом де Сен-Тьерри во времена Средневековья следует этой традиции, комментируя стих из «Песни Песней», где влюбленный говорит возлюбленной: «глаза твои голубиные» (ср. Песн 1,15).[21] Пара этих глаз, поясняет Гийом, это верующий разум и любовь, становящиеся единым взором, дабы созерцать Бога, когда рассудок делается «умом озаренной любви».[22]

28. Это понимание любви как источника познания, принадлежащего исконному опыту всякого человека, находит авторитетное выражение в библейской концепции веры. Вкусив любви, с которой Бог его избрал и произвел из него народ, Израиль приходит к пониманию единства божественного замысла, от истока до свершения. Веропознание, будучи рожденным из любви Бога, установившего Завет, является знанием, освещающим путь в истории. В частности поэтому истина и верность в Библии тесно связаны: Бог истинный есть Бог верный, Тот, кто держит свои обещания и позволяет с течением времени понять его замысел. Через пророков, в муке изгнания и надежде окончательного возвращения к святому граду, Израиль ощутил, что эта Божия истина простирается за пределы его собственной истории, чтобы охватить историю всего человечества со дня творения. Веропознание озаряет не только путь отдельного народа, но всего сотворенного мира, от его начала и до конца.