Четвертая магическая война

– Сейчас посмотрим… – Инвалид при помощи другого раненого, которому перевязали обрывками рубашки разнесенную едва ли не в клочья челюсть, неловко заковылял к ближайшей решетке, за которой томились другие узники. Кстати, они еще не проснулись, а значит, шума успешно начатая попытка побега почти не произвела. – Замки вроде однотипные. Только вот не нравится мне, как этот народ выглядит. Сплошные кожа да кости.

– Ничего, на спусковой крючок и дистрофик нажать сумеет. Кха! – пожал плечами мичман и вновь закашлялся. – Ой… Даже если его после этого отдачей к потолку унесет.

– Главное – найти что-нибудь, к чему этот спусковой крючок крепится, – пробурчал себе под нос Олег, справляясь с еще одним замком. Впрочем, особого толку от этого он не видел. Внутри камеры лежало на полу лишь пять или шесть мужчин в обрывках военной униформы. И сразу было видно, что по сравнению с ними имеющий сквозное пулевое ранение и множественные переломы Горнелко просто живчик. – Эй, а в следующей гражданские сидят. Причем странные какие-то, у них клейма на лицах. И последняя стадия истощения, судя по неспособности стоять, ходить и говорить.

– М-матка бозка, – прошептал самый выносливый из узников, вцепляясь в решетку. Обитателей этой камеры было и того меньше. Всего четверо. Видимо, люди в этой тюрьме действительно долго не задерживались. – В-высоковельможные паны! Не оставляйте! Христом Богом прошу!

– Каторжники. Выпускай смело, по большей части нормальные люди должны быть. Бунтовщики, клянчившие милостыню бедняки, согнанные с земли крестьяне, – решительно махнул рукой мичман. – Разных убивцев да насильников в Европе издревле в армию двумя руками загребают, заменяя мундиром веревку палача. Ну, кроме совсем кровавых маньяков. Но тех себе сразу же забирают чернокнижники, поскольку из них получается наиболее сильная нежить и крепкие орки.

– Угу. – Олег кивнул и при помощи своего молчаливого поневоле спутника перешел к другой камере. – Так, пусто, пусто, пусто… Интересно, почему нас всех в одну камеру запихнули, когда тут столько свободного места? Тюремщикам что, до дальней части собственных подземелий лень идти? Пусто, пусто, пусто… Труп какой-то девки. Живой человек со свернутой на сто восемьдесят градусов шеей лежать однозначно не будет. Эй, а куда все делись?

Поддерживающий Олега ведьмак с разбитой челюстью махнул рукой в сторону ведущей наверх лестницы и что-то неразборчиво гыгыкнул. А после потащил одноногого инвалида в указанном направлении.

– Ну да, глупый вопрос, – согласился с ним парень, моргая единственным глазом и стараясь создавать как можно меньше трудностей волокущему его сослуживцу. – Нет смысла ждать такого медленного юнита, как мы. Да и вообще куда тут еще можно деться-то? Стоп! Опасность!

Обладатель нечленораздельной дикции замер как вкопанный. А сверху вниз по ступенькам лестницы скатился орк. Тряпичный. Еще один.

– Мои способности начинают возвращаться, – задумчиво пробормотал Олег, радуясь открывшемуся вдруг предвидению. – Однако тенденция местных охранников оказываться куклами начинает меня пугать. Ты когда-нибудь про чары, обращающие живых существ в игрушки, слышал?

– Уху, – кивнул ведьмак и ткнул пальцем в свою развороченную челюсть. – Шылкунчык!

– Не, ну это же все-таки сказка, а не легенда о применении заклятий высшей черной магии, – буркнул Олег, наблюдая за тем, как катится вниз по ступеням еще один тряпичный ком. – Эй, наверху, вы зачем их сюда кидаете?

– А куда их еще деть?! – послышался оттуда обескураженный голос мичмана. – Эти размалеванные под орков мешки с тряпьем собою выход завалили! Но, по крайней мере, у них хоть оружие было…

– Чего? – не поверил Олег и чуть ли не впереди поддерживающего его ведьмака запрыгал на одной ноге вверх по лестнице. – Мама мия…

Полтора десятка тряпичных кукол пленники, набившиеся в небольшую караулку так тесно, что яблоку негде было упасть, уже подготовили к путешествию вниз. А сами жарко делили нашедшиеся у фальшивых орков пистолеты, сабли и ножи. Мичман Горнелко так и вовсе с каким-то странным выражением лица рассматривал толстую, грубо отлитую из черного металла фитильную гранату. Те, кому настоящего оружия не осталось, спешно обзаводились всевозможными эрзацами. От стульев отламывали ножки, столешницы явно собирались использовать как штурмовой щит, а за право обладать скамейкой едва не устроили дуэль на подсвечниках. Внезапно с жутким скрипом дверь, ведущая из внутренних помещений тюрьмы в караулку, начала открываться. В нее немедленно вцепились десятком рук и распахнули. А в того, кто оказался там, вонзились сабли, ножи и отломанные от мебели куски древесины. На пол мягко упала фигура, теряющая из распотрошенного корпуса обрывки тряпок, вату и даже птичьи перья.