Четвертая мировая война

Проявившего и разбудившего множество мексик, которые в Мексике скрываются и болят.

Мы не их представитель.

Мы еще один голос среди всех этих голосов.

Эхо, повторяющее достоинство всех голосов.

С ними мы складываемся, умножаемся с ними.

Мы голос и эхо.

Размышление и крик.

Мы всегда будем этим..

Мы можем быть с лицами или без лиц, с оружием или без, но мы сапатисты и всегда ими будем.

90 лет назад власть имущие спрашивали одного из тех кто снизу по имени Сапата: «По чьему разрешению, господа?»

И те кто снизу, мы отвечали и отвечаем: «По нашему».

И по нашему разрешению, ровно 90 лет назад мы назвали себя «повстанцами».

И сегодня мы повторяем это: мы повстанцы.

И будем повстанцами.

Но мы хотим быть ими вместе со всеми, кто тоже является нами.

Без войны как пути и дома.

Потому что так говорит цвет земли: у борьбы есть много путей и лишь одно направление — стать цветом всех цветов, одевающих землю.

Брат, сестра:

Там, наверху, говорят, что это конец очередной бури, что все проходит, кроме того, конечно, что они постоянно над нами.

Там, наверху, говорят, что ты здесь из простого любопытства, чтобы слушать не слыша, говорят что нас мало, что мы слабы, что мы не более чем фотография, забавный случай, спектакль, скоропортящийся продукт, чей срок годности близок к истечению.

Там, наверху, говорят, что ты оставишь нас одних и что в одиночестве и с пустыми руками мы вернемся на земли откуда пришли.

Там, наверху, говорят, что забвение это поражение и ожидают момента, когда ты забудешь и тем самым нанесешь поражение нам и себе.

И еще там, наверху, знают, но не хотят говорить: не будет больше забвения и поражение не станет венцом для цвета земли.

Но не хотят они говорить этого, потому что сказать это значило бы для них признать это, и признать это, значит увидеть, что все изменилось и на этот раз не для того, чтобы ничего не менялось, а для того чтобы все изменяясь менялось.

Это движение, движение цвета земли — твое и раз оно твое, значит оно и наше.

Сейчас, и это то, чего они боятся, уже нет ни «вас» ни «нас», потому что все мы уже стали цветом цвета земли.

Пришло время, чтобы Фокс и те, кому он служит, слушали и услышали нас.

Пришло время, чтобы Фокс и те, кто им командует, нас увидели

Наше слово говорит об одном.

Наши глаза смотрят об одном.

О конституционном признании индейских прав и культуры.

О достойном месте для цвета земли.

Пришло время, чтобы эта страна перестала быть позором, одетым только в цвет денег.

Пришло время индейских народов, народов цвета земли, время всех цветов, тех что внизу и тех что сохраняют свои цвета несмотря на цвет денег.

Мы повстанцы, потому что сама земля восстает, когда ее продают и покупают, будто это не земля и будто на ней нет цвета, ставшего нами, цвета земли.

Город Мехико!

Мы здесь, мы восставший цвет земли, который требует:

Демократии!

Свободы!

Справедливости!

Мексика!

Мы пришли ни для того чтобы говорить что тебе делать, ни для того чтобы вести тебя куда-либо за собой, мы пришли чтобы скромно и с уважением попросить тебя о помощи, чтобы ты не позволил новых рассветов без достойного места для нас, тех кто цвета земли, на этом флаге.

С площади Сокало города Мехико

Подпольный Революционный Индейский комитет — Генеральное командование Сапатистской Армии Национального Освобождения

Мексика, март 2001 г.

ИНТЕРВЬЮ СУБКОМАНДАНТЕ МАРКОСА

ГАБРИЭЛЮ ГАРСИА МАРКЕСУ ДЛЯ КОЛУМБИЙСКОГО ЖУРНАЛА «КАМБИО» 25 МАРТА 2001 г.

Г. Гарсиа Маркес: Через семь лет после того, как Сапатистская Армия Национального Освобождения заявила, что однажды победно войдет в Мехико, вы вступаете в столицу и попадаете на абсолютно заполненную народом площадь Сокало. Что вы почувствовали, когда поднялись на подмостки и увидели весь этот спектакль?