Четвертая мировая война

Один боец определил это в совершенно сапатистских терминах в апреле того 1994 года. Он пришел доложить мне о прибытии каравана гражданского общества. Я спросил его, сколько их (их нужно было где-то разместить) и кто они (я спрашивал не об имени каждого, а об организациях или группах, к которым они принадлежали). Повстанец задумался, чтобы сначала взвесить вопрос, а потом решить, как лучше на него ответить. Это обычно занимает какое-то время, и я зажег трубку. После долгой паузы, этот товарищ сказал: «Их до фига и они — это полный улёт». Думаю, что бесполезно распространяться о вселенной количественных значений научного понятия «до фига», но словом «улет» повстанец хотел выразить не свое отрицательное отношение или настроения прибывших, а определял композицию состава группы. Что значит «улёт»? спросил я его. «Улёт», ответил он, «Там хватает… всех… понемногу… и их там до фига», закончил он, чтобы я понял что нет более точного научного термина, чтобы определить лучше разнообразия, вторгшегося на восставшую территорию. Вторжение повторилось вновь и вновь. Иногда их было действительно до фига. В других случаях, их было больше, чем до фига. Но всегда это был, прибегая к неологизму, использованному повстанцем, «полный улёт».

Тогда мы почувствовали, что у нас нет выбора, что мы должны были научиться, и эта учеба должна была стать делом немедленным и срочным. Так, мы подумали о школе, где мы стали бы учениками, и этот «улёт» учителем. К июню 1994 года мы были уже готовы (то есть, мы не слишком быстры, чтобы понять, что нам необходимо учиться) и родилась известная «Вторая Декларация Лакандонской Сельвы», в которой был призыв к созданию «Национальной Демократической Конвенции» (НДК).

История НДК — тема для другого рассказа, я называю ее просто чтобы сориентировать вас во времени и пространстве. Пространство. Да, это было частью проблемы в нашей учебе. То есть, нам было необходимо пространство, чтобы научиться слушать и говорить с этим разнообразием, которое мы называем «гражданским обществом». Тогда мы договорились создать такое пространство и назвать его Агуаскальентес, поскольку это должно было стать главным помещением Национальной Демократической Конвенции (в честь места проведения Конвенции мексиканских революционных сил второго десятилетия ХХ века). Но идея Агуаскальентес шла дальше этого. Мы хотели иметь пространство для диалога с гражданским обществом. И слово «диалог» значило еще научиться слушать другого и научиться говорить с ним. Тем не менее, пространство Агуаскальентес было связано с коньюктурной политической инициативой, и многие предположили, что когда эта инициатива была исчерпана, существование Агуаскальентес потеряло смысл. Очень немногие вернулись в Агуаскальентес Гуадалупе-Тепейак. Потом было предательство Седильо 9 февраля 1995 года и Агуаскальентес был практически полностью разрушен федеральными войсками. На его месте были построены военные казармы.

Но если есть что-то характеризующее сапатистов, то это настойчивость («или глупое упрямство», подумают некоторые). Так что не прошло и года, как новые Агуаскальентес возникли в разных местах восставшей территории — Овентик, Ла-Реалидад, Ла-Гарруча, Роберто-Барриос, Морелия. Тогда Агуаскальентес действительно стали тем, чем должны были являться — пространством для встречи и диалога с национальным и международным гражданским обществом. Кроме своей функции центров крупных инициатив и встреч в памятные даты, они превратились в место повседневной встречи «гражданских обществ» и сапатистов.

И не только. Другие Агуаскальентес возникли в других точках национальной территории (сразу вспоминаю «Каса-дель-Лаго», созданный организацией КЛЕТА[125] и самый новый, под названием «Охо-де-Агуа» в университетском городке Мексиканского Национального Автономного Университета — оба в Мехико), и мира (самый последний в Мадриде, Испании). Те, кто создал и сохранил эти пространства, должны быть недовольны, читая сейчас о том, что сапатисты приговорили Агуаскальентес к смерти. Но они будут неправы, рассердившись на нас, потому что у сапатистов полных смертей не бывает.