Четвертая мировая война. Будущее уже рядом

СПРАВОЧНО

Искусственный интеллект (ИИ) обычно подразделяют на «слабый», «сильный» и «сверхсильный».

Слабый (или ещё — узконаправленный) искусственный интеллект (УИИ) — это программа, которая решает какую-то конкретную задачу в определённой области. Например, компьютерная система DeepBlue, которая обыграла в своё время Гарри Каспарова, — это УИИ.

Сильный (или ещё — общий) искусственный интеллект (ОИИ) — это уже искусственный интеллект, сопоставимый с интеллектом человека. То есть речь идёт о машине, которая способна выполнять любое интеллектуальное действие, присущее человеку. Такой пока, впрочем, не создан.

Сверхсильный (или ещё сверхинтеллект) искусственный интеллект (ИСИ) — это, как говорит, например, оксфордский процессор Ник Востром, «интеллект, который гораздо умнее лучших человеческих умов в практически любой сфере, включая научное творчество, общую мудрость и социальные навыки».

Понятно, что, если ИСИ когда-либо будет создан, это изменит абсолютно всё

Навстречу сингулярности

Мы сольёмся с искусственным неокортексом в облаке. Мы станем умнее. Я не считаю, что ИИ нас заменит, — он нас усилит. И это уже происходит.

РЭЙ КУРЦВЕЙЛ

2040–2045-й годы — наша с вами последняя пятилетка. После ни мы сами, ни наш мир уже никогда не будем прежними. По Курцвейлу, мы войдём в область так называемой «технологической сингулярности».

Если совсем просто, то это значит буквально следующее: к 2045 году небиологический интеллект превзойдёт наш (то есть биологический) в миллиарды раз, станет всё быстрее и быстрее совершенствовать сам себя, достигнув в результате совершенно непредставимых с нашими интеллектуальными возможностями высот.

Математическое понятие «сингулярности» в отношении прогнозирования будущего впервые применил ещё великий Джон фон Нейман. Действительно, как ты этот прогресс ни считай, неизбежно приходишь к точке, где функция начинает вести себя настолько парадоксально, что все дальнейшие прогнозы становятся просто бессмысленными — одна сплошная абракадабра. Грань, так сказать, математического понимания.

Причём в физике ситуация аналогичная. Физическая сингулярность — это тоже расчётная точка, в которой достигаются некая бесконечная плотность и температура вещества, объём которого при этом стремится к нулю. Представить себе это абсолютно невозможно — за гранью человеческого понимания. Образно говоря, добегая до сингулярности, вселенная сворачивается в дырку и становится неразличимой — что-то вроде того…

Звучит всё это немного странно — не находите? Да. Поэтому всякий раз, когда вы слышите в определении футурологов это ласкающее слух словосочетание — «технологическая сингулярность», — не умиляйтесь его ложной красотой. Оно означает, что наше с вами будущее парадоксально, непрогнозируемо, неконтролируемо и непредставимо. Уже не так трогательно, правда?

Первым, кто перевёл всё это безобразие на человеческий язык, был профессор математики и культовый писатель-фантаст Вернор Виндж. В 1993 году на симпозиуме VISION-21 Центра космических исследований NASA им. Льюиса и Аэрокосмического института Огайо он прочёл доклад «Технологическая сингулярность».

Суть его выступления сводилась к следующему: мы на грани перемен, сравнимых с появлением человека на Земле, — развитие техники неизбежно приведёт нас к созданию сверхмощного искусственного интеллекта, обладающего собственной сущностью, или, если угодно, специфическим разумом. За этим последует конец человечества, по крайней мере в том виде, в котором мы его знаем.