Четвертая мировая война

У вас были встречи и беседы с французским крестьянским лидером Жозе Бове. Вы боретесь за одно и то же?

И да, и нет. Очевидно, что ситуации, с которыми сталкиваются французские крестьяне очень отличны от наших. Но это то, что неолиберализм предлагает нам в качестве будущего: превращение земли в некую фабрику, на которой все — сплошное производство, использование трансгенных продуктов элементов и никакого обновления.

Вы против любого использования генетически измененных продуктов?

Дело в том, что транснациональные корпорации рассматривают человечество как подопытного кролика. Они экспериментируют на всех нас и на целых регионах. Если эксперимент окончится неудачей — под угрозой здоровье миллионов людей, природа и целые цепи питания. Если эксперимент будет успешным — всю прибыль получат корпорации.

Правда ли, что в первую ночь вашей партизанской жизни вам пришлось очень долго идти с тяжелым рюкзаком и вы были на грани дезертирства?

Да, я рассказывал об этом и под видом вымысла ушел от темы, сказав, что не нашел обратного пути. Рюкзак не был тяжелым, но на самом деле, когда в такой ситуации ты вдруг замечаешь, что попал в место, для тебя совершенно чужое, оно может показаться тебе враждебным. Но это только вначале. Потом ты уже начинаешь воспринимать его как свое собственное.

Вы поддерживаете отношения с родственниками или друзьями детства?

Нет. Я полностью порвал с этим миром. Моя семья — это мои товарищи.

Если бы вам на несколько минут дали слово в Организации Объединенных Наций, что бы вы сказали?

Что они — сборище воров, которые под прикрытием распространения мира распространяют войну, как в Косово, и что организаций, занятых распространением войны, достаточно и без них. Что если у них есть хоть немного достоинства, они должны покинуть здание, в котором заседают, и поджечь его, — и пусть нации сами ищут какую-нибудь организацию, которая их объединит.

Слова САНО 11 марта 2001 г. на площади Сокало в Мехико

Мы пришли.

Мы здесь.

Мы — Индейский Национальный конгресс[83] и вместе с ним сапатисты — приветствуем тебя.

То, что собор, у подножия которого мы стоим, находится именно там — не случайность. Это потому что, как и с самого начала — правительство находится за нашей спиной.

Иногда в виде военных вертолетов, иногда в виде боевиков, иногда в виде бомбардировщиков, иногда в виде танков, иногда в виде солдат, иногда в виде полиции, иногда с предложениями по купле-продаже совести, иногда с предложениями о сдаче, иногда с ложью, иногда с шумными декларациями, иногда с забвением, иногда с молчанием выжидания. Иногда, как сегодня, с молчанием бессилия.

Поэтому правительство никогда не видит нас, поэтому оно нас не слышит.

Если бы оно немного ускорило свои шаги, быть может, оно бы нас догнало.

Тогда бы оно смогло увидеть нас и услышать.

Смогло бы заметить долгий и твердый горизонт тех, кого постоянно преследуют, но которые не отчаиваются, потому что знают, что избранный ими путь невозможен без внимания и терпения.

Брат, сестра:

Индеец, рабочий, крестьянин, учитель, студент, поселенец, домохозяйка, водитель, рыбак, таксист, грузчик, чиновник, служащий, уличный торговец, нищий, безработный, работник средств информации, профессионал, служитель культа, гомосексуалист, лесбиянка, транссексуал, артист, интеллектуал, участник, активист, моряк, солдат, спортсмен, законодатель, мужчина, женщина, ребенок, юноша, старик.

Брат, сестра из Индейского Национального конгресса, радуги лучшего что есть в индейских народах Мексики:

Лучше бы нас здесь не было.

(Я уверен, что услышав это, тот кто сейчас ест за моей спиной, впервые начинает бешенно аплодировать. Так что я повторю…)

Лучше бы нас здесь не было.

Лучше бы вместо нас находились здесь индейские сапатистские общины, их семь лет борьбы и сопротивления, их глаза и их уши.

Сапатистские селения, мужчины, дети, женщины и старики, базы поддержки Сапатистской Армии Национального Освобождения, чьих шагов мы эхо, чьего голоса мы слово, чьего взгляда мы силуэты, чьего слуха мы слух.

Те, кто должны были бы здесь находиться — это женщины и мужчины-повстанцы, их неуходящая тень, их молчаливая сила, их восставшая память.

Женщины и мужчины-повстанцы, составляющие регулярные соединения САНО и являющиеся стражем и сердцем наших народов.

Это они заслуживают право видеть вас, слушать вас и говорить с вами.

Лучше бы нас здесь не было.

И тем не менее, мы здесь.

И мы вместе с ними, с теми, кто живет по всей индейской Мексике.