Четвертая мировая война

Отвечая на успех Консультации ради Мира и Демократии, сапатисты выступили с тремя новыми инициативами. Инициатива международная заключалась в предложении провести межконтинентальную встречу против неолиберализма. Двумя национальными инициативами стали — с одной стороны создание гражданских комитетов по диалогу, как основы для обсуждения главных проблем страны и зародыш новой непартийной политической силы, и строительство новых Агуаскальентес[54] как места для встречи между гражданским обществом и сапатизмом — с другой.

В настоящий момент, через три месяца после выдвижения этих инициатив, мы готовимся заявить о созыве международной встречи ради человечества и против неолиберализма, по всей Мексике уже создано более 200 комитетов по диалогу и сегодня мы открываем пять новых Агуаскальентес: один в общине Ла-Гарруча, другой в Овентике, еще один в Морелии, другой в Ла-Реалидад и последний и первый из них — в сердце всех честных мужчин и женщин, которые есть в мире.

В обстановке постоянных угроз и лишений, индейские сапатистские общины и гражданское общество смогли создать эти центры гражданского и мирного сопротивления, которые одновременно с этим станут еще и местом защиты мексиканской и мировой культур.

Первым испытанием для нового национального диалога стал Первый стол диалога в Сан-Андресе. Пока правительство демонстрировало свое невежество в отношении исконных жителей этой земли, советники и приглашенные САНО начали диалог, который оказался таким богатым и новым, что немедленно вышел за узкие рамки тематики стола в Сан-Андресе и достиг своего настоящего масштаба — национального. Мексиканские индейцы, раньше всегда вынужденные выслушивать, подчиняться, соглашаться и смиряться, взяли слово и начали говорить с мудростью времени, ставшего эхом их поступи. Навязанный властью для всеобщего потребления образ невежественного, робкого и смешного индейца, разлетелся вдребезги и индейские гордость и достоинство вернулись в историю, чтобы занять там положенное им место — место настоящих и полноценных граждан.

Независимо от того, чем закончится первое обсуждение договоренностей в Сан-Андресе, диалог, начатый различными этниями и их представителями продолжится сейчас на Национальном Индейском форуме и его ритм и масштаб будут зависеть от решений самих индейцев. На мексиканском политическом сценарии очередное разоблачение преступной сути салинистского режима вновь потрясло систему правительственной партии. Апологеты салинистских антиреформ стали вдруг жертвами приступа амнезии и сейчас с энтузиазмом преследуют того, в чьей тени они когда-то обогатились. Партия Национальное Действие, самый верный из союзников Карлоса Салинаса де Гортари, начала демонстрировать свою реальную способность сдвинуть Институционную Революционную партию с вершины политической власти и показать всем свою репрессивную и реакционную суть. Те кто с надеждой видит рост влияния неопээндизма,[55] забывают, что уход одной диктатуры еще не значит демократии. Они аплодируют новой инквизиции, уже готовящей «ради защиты демократии» новые репрессии и нравоучения, под аккомпанемент предсмертных хрипов страны, которая была когда-то примером для многих, а сегодня лишь источник скандалов и полицейских хроник для мировых новостей. Константами правительственной власти были и остаются репрессии и безнаказанность; массовые убийства индейцев в Герреро, Оахаке и Уастеке отражают правительственную политику в отношении коренных жителей, авторитаризм в УНАМе по отношению к движению Колледжей Наук и Гуманизма[56] демонстрирует путь коррупции, ведущий от академии к политике, арест руководства Эль-Барсона[57] — еще один пример предательства, как метода диалога, зверства регента Эспиносы[58] — проявление уличного фашизма в городе Мехико, реформы Закона о социальном обеспечении утверждают демократизацию нищеты и поддержку приватизированных банков, в духе прочного единства между властью и деньгами, политические преступления неразрешимы, потому что происходят как раз от тех, кто любит говорить о борьбе с ними и на фоне всего этого, экономичексий кризис делает коррупцию в правительственных сферах еще более вызывающей. Правительство и преступление сегодня стали уже синонимами и эквивалентами.

Пока настоящая оппозиция пытается в нащупать, как пульс, центр умирающей страны, широкие слои населения увеличивают свой скепсис по отношению к политическим партиям и ищут, не находя пока, новые пути участия в политике, политическую организацию нового типа.

Героическое сопротивление индейских сапатистских общин, как звезда, осветило мрачный пейзаж 1995 года и вписало свою достойную страницу в историю Мексики. Народное сопротивление среди трудящихся Сутаура-100[59] в Тепостлане и в Эль-Барсоне, тоже нашло своих достойных представителей. И таких примеров немало.

Резюмируя, можно сказать, что 1995 год охарактеризовался определением двух совершенно разных и взаимоисключающих проектов развития страны.