Книга представляет собой поэтический дневник, в который вошли несколько циклов лирики за 2019—2021 гг., включая дебютный сборник «Трёхминутный блюз».
Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия18+Виктория Травская
Четвертая осень
Предисловие
Там не было выхода, не было входа
И не намечалось весны —
Наверное, просто менялась погода
И снились тяжёлые сны.
Поднявшийся ветер, как пьяный возница,
Затянет, пуская в галоп:
«Четвёртые сутки пылают станицы…» —
Да крестит размашисто лоб.
Ударит в окно, словно брошенный камень,
Присвистнет и вздыбит коня.
Каштан у дороги замашет руками:
Я с вами, возьмите меня!
Последние листья – бери что осталось,
Не жалко отпущенных лет!
Но в землю корнями врастает усталость,
А годы уносятся вслед.
И ноет в груди эта рана сквозная,
И больше не лечит вино.
Что с этим поделать? А тлен его знает,
Не всё ли мне дальше равно…
Не вычерпать море и не отстраниться
Четвёртую осень подряд.
Неистовым жаром пылают страницы —
Но рукописи не горят!
ВЕСНА
Охрипший мой внутренний голос,
Живущий на том берегу…
Быть может, о нём беспокоясь,
Я этим его берегу.
Мы редко о чём-нибудь спорим
И часто подолгу молчим.
По разные стороны моря
Легко оставаться ничьим.
И лишь напиваясь до точки
Усталый одесский Виньон
Кидает сумбурные строчки
В тоскующий мой телефон.
Явился март иссиня-серый,
Похмельный и почти седой,
Истаял и подъел консервы
И тянет кружку за водой.
Земля, потягиваясь, стонет,
Глядит на пыль поверх голов
И в самом верхнем эшелоне
Кружащих медленно орлов.
Нет никого вокруг на много миль.
Замёл песок истёртые ступени,
Под сводами, где раздавались пени
Паломников, лишь луч пронзает пыль.
О, сколько слёз, сомнений и грехов
Впитали нечувствительные камни,
Всё это волокли издалека мне
Выскабливая душу до стихов!
А после, невесомо воспаря,
Как ласточки, выпархивали к небу
Так беззаботно, словно бы и не было
Обетов на крови у алтаря.
В приветливый прохладный полумрак
Входил и ты, неся свои печали.
И здесь тебе любовью отвечали,
Необходимый посылая знак.
А после – на войне как на войне! —
Пустынный ветер мне шепнул об этом —
Ты, окрылённый, шёл к своим победам,
Уже не вспоминая обо мне.
Он сомнениями в мозг проник,
Занял сердце, завладел снами.
А начиналось это штурмом книг,
Ссорой с Богом и войной с нами.
Он надеялся нести нам свет,
Ясноликий и наивно-смелый.
Но Отец ему сказал: нет!
Счастье смертных не твоё дело.
Мы встречались в тишине дней,
Пропадавших для него даром:
Очарованная тень Тамары,
Два распахнутых крыла над ней…
Мечешься птицей над сумрачный серым утёсом,
Невозмутимо сквозь ветер глядящим окрест,
И понимаешь, что он до смиренья обтёсан
И кем-то поставлен на нём, тоже каменный, крест.
Ты же – вся воздух и пряные летние травы,
Сумерки, полдень и смех ледяных родников.
И с этим утёсом вы оба по-своему правы,
Не принимая навязанных кем-то оков.
Не сердись на меня, не ругай меня
За ничем не оправданный риск.
Я вскипаю волной между камнями,
Разбиваясь на тысячи брызг.
Я вскипаю волной – и падаю
И, насколько хватает сил,
Разноцветной радугой радую,
Хоть никто о том не просил.
Ты ворчишь на меня: вот бедовая!
Для камней ты – всего лишь вода!
Но разбиться опять готова я
И рассыпаться без следа…
Ты, может быть, достоин лучшего.
Я неуступчива,
Не слишком выдержанна, не…
Ты думал лучше обо мне.
Не снисходи и не одалживай.
Я – не адажио,
Не грустный, трепетный Пьеро.
Я Болеро.
И – да, пожалуй, я экзотика.
Как пламенеющая готика,
Как исступлённый стон гитар.
Как мудехар.
Тебе меня не втиснуть в рамки.
Мы все – подранки!
И, снова вставшим на крыло,
Нам тяжело.
Жизнь восхитительно чревата.
Не устлан ватой
Наш путь, и многим суждено
Разбиться. Но…
Мы с ней столкнулись в переходе.
Роняя мелочь в суете,
Я стиснул зубы – был на взводе.
Она была на высоте.
Сплетя лассо из белой нити,
Которую сняла с меня,
Шепнула нежно: извините, —
И растворилась в шуме дня…
Струны мои трогай,
Играй на мне так, чтобы я была
С тобой одно.
Скрипка Господа Бога
Или гитара Дьявола,
Не всё ль равно?
Молниями пальцев
Ты вызываешь бурю,
Буря сметает мрак.
Тени на землю валятся,
Жмутся, пугливо жмурясь —
Музыка им враг.
Музыка вся счастье,
Даже когда больно.
Даже когда стон.
Рви мою душу на части,
Жги мои раны солью,
В явь обрати сон!
Не хвастовства ради —
Старая мужская песня:
Дескать, почти украдена,
Но стала неинтересна.
Мол, бабы и так любят
Такого, блин, разухабистого,
Тонут в моей глyби —
Бабы-то, они ведь жалостливые…
Не ради сомнительной чести
Остаться в чьих-нибудь хрониках
Чтоб радостно перечесть их
Было старому хронику,
Который в углу коптит ещё,
Забытый и молью траченый…
Но ради того подкидыша,
Наивного, одураченного
И брошенного в ненастье
У моего порога.
Оставленного за ненадобностью
На милость Бога.
Молчанье коварная штука.
Оно только ваше, и вы
Его заполняете звуками
Из собственной головы,
Собственными муками
Поседевшей души.
Тогда карандаш в руку —
И успевай пиши!
Молчанье – плохой советчик,
Хоть старый друг.
Ты думаешь, что не вечен
Порочный круг,
Надеешься: рано свечи
И звать попа.
А он тебе: «Человече,
Да ты попал!