Четвёртая пуля

Вот теперь, понял Сибирцев, ответ его на этот вопрос и станет главным для Марка Осиповича. Но задал хозяин его так, чтобы трудно было понять, что Сибирцеву удалось: загнать гонцов в подпол или этот подпол отыскать. Однако в любом случае в его словах сквозило, мягко говоря, мало уважительное: «А вы тут, вижу, даром времени не теряли…» Правильно, всякий истинно военный человек только так и должен относиться к шлейкам, жандармским мундирам, а по нынешним временам – к контрразведке. Интересный получается вариант, подумал Сибирцев. И ответил так, чтоб уж вовсе запутать полковника:

– Работа такая, – сказано было без всякой интонации. Понимай, мол, как хочешь. И, вздохнув, добавил: – Работа… Марк Осипович.

Слегка вздрогнули плечи хозяина. Он медленно повернул голову, пронзительно взглянул Сибирцеву в глаза и отвел взгляд.

– Значит, я угадал, – буркнул он равнодушно.

– Что именно?

– Ах, да бросьте вы… – хозяин едва не сорвался на крик, – как вас теперь прикажете? Все еще Михаил Александрович? Или господин Сибирцев? Или как-нибудь иначе?

– Вы же прекрасно знаете, Марк Осипович, Михаил Александрович Сибирцев к вашим услугам.

– Может, вы действительно полковник? – злая ирония так и перла из хозяина.

– Вы читали мой документ? Или там что-то неясно?

– Встать! – вдруг громко рявкнул хозяин хорошо поставленным командирским басом и резко дернулся к Сибирцеву всем корпусом.

Мягко, как от удара под коленку, качнулась нога, лежащая сверху, – удержался-таки Сибирцев на месте, не оконфузился. Через силу улыбнулся без всякой наглости.

– А вот это вы зря, полковник. Эти штучки мы вон еще когда научились проделывать. Чтоб выявлять самозванцев… А скажите-ка, я могу спросить вас об одной деликатной вещи? Впрочем, не настаиваю, ваше право – да или нет?

– Говорите, – Званицкий отвернулся с презрительной миной.

– Марк Осипович, зачем вы свой именной палаш на чердак-то закинули? Ведь это, как я понимаю, святой дар хорошему человеку, – Сибирцев с нажимом произнес последние слова, – и от хороших же людей. Не от государя – от нижних чинов. Вот что ценно. Как же так?

– А вот уж от вас этого вопроса, извините, никак не ожидал, – пробурчал хозяин.

– Почему же?

– Да вам-то теперь что за дело? И вообще, что вы понимаете? – безысходная горечь прозвучала в ответе Званицкого.

– Ну, предположим, кое-что мне, действительно, не понять. Предположим. Но вот вы, боевой офицер… Я ведь видел, как вы орден Святого Владимира давеча в руках держали. Неужели у русского офицера исчезли понятия чести, мужества, долга, родины, наконец, черт побери! С кем вы, полковник? С бандитами, убийцами? Не хотел бы верить… Прошу простить меня за столь нервический монолог. К тому же я считаю, что наш разговор нынче состоялся, увы, несколько преждевременно. И все из-за того, что один из ваших гонцов на свою беду узнал меня. Рыжий такой. Степак его зовут, не припоминаете?

– В первый раз слышу, – пожал плечами полковник.

– Тем лучше. Омерзительнейший тип. Ходил, так сказать, в подручных у некоего бандита Безобразова. Тоже не слыхивали?

Марк Осипович отрицательно покачал головой.

– Впрочем, – спохватился он, – слышал, жили в этих местах, я имею в виду нашу губернию, некие графы Безобразовы. Кстати, весьма уважаемые люди. Не из них ли?

– К сожалению, один из потомков, но – отъявленный бандит. Так вот, этот наш Степак, знаете, чем он занимался? Он людей к деревьям за ноги привязывал и раздергивал пополам. Или у беременных женщин плод вырезал вот этим ножом, – Сибирцев с маху воткнул в стол Степаков нож. – И поскольку они к вам идут, вы, надо полагать, с ними заодно, полковник?

– Браво, браво! – Марк Осипович дважды демонстративно хлопнул в ладоши. – Отличный дивертисмент в стиле нового советского театра. Ну что ж, если вы совсем такой уж красный, ведите меня и сдавайте, как у вас положено, в свою Чека! Или в ваш концентрационный лагерь, черт вас побери! А может, вы предпочтете продолжить со мной диалог в контрразведке? Любопытно, в чьей? Тут, у Антонова, или в Сибирь к себе повезете? Дома, говорят, и стены помогают…

«Он – умница, – подумал Сибирцев. – Хорошо сыграл, никак не подкопаешься, но хотел бы я знать, почему он считает, что я из контрразведки? Кто его так напугал? Или что?..»

– А позволительно ли будет и мне теперь задать вам пару вопросов? – с чрезмерной учтивостью склонил голову Марк Осипович.

– Сделайте одолжение.

– Как вы относитесь, или относились, к полковнику Гривицкому?

– Ну, начнем с того, что в лучшую для меня пору, да и для него, пожалуй, он был поручиком. Это уж нынче – полковник… Тогда относился превосходно. И вообще, мне очень импонировал этот польский князь. Умом, язвительностью, выдержкой. Он, знаете ли, обладал удивительной способностью предугадывать людей и события. Многие из его предсказаний сбылись. Увы, конечно.

– А теперь?

– Теперь жалею, что ему так и не удалось увидеть свою ясновельможную.

– Почему столь безотрадно?

– Да уж, поверьте, знаю, что говорю.