Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

Интересно, что аналогичную траекторию проделали и государственные институты России. По сравнению с пиком, которого достигла Россия в результате либеральных реформ в 2000–2003 годах, ухудшение зафиксировано по пяти индикаторам из шести. Единственное различие: в Украине улучшилась ситуация с демократией, в России ВБ зафиксировал небольшое улучшение в сфере верховенства права.

Чем объясняется институциональный откат 2000-х? Думаю, главная причина — незавершенность трансформации советского государства и общества. Украина и Россия застряли в «постсоветскости», наши социально-политические системы представляют собой причудливую смесь современности и архаики.

Глубокие социальные изменения, порой подстегиваемые революциями, процесс не быстрый. В конце концов, первая постреволюционная «реставрация» Нового времени произошла в XVII веке в Англии. Потребовалась вторая, Славная революция, прежде чем в стране-лидере современного экономического роста начало складываться то, что нобелевский лауреат Дуглас Норт назвал «обществом открытого доступа», которое сделало возможным и построение либеральной демократии, и промышленную революцию. Целая серия маятниковых трансформаций в режиме революция-реставрация сотрясала Францию на протяжении почти столетия.

То, что регресс закономерен, не означает, что мы должны сидеть сложа руки. Мы обязаны вырваться из этого болота.

Какой конечный пункт нашего маршрута?

Мы должны построить общество равных возможностей, в котором политическая элита подотчетна гражданам, а группы интересов не могут сдерживать социальный и экономический прогресс. Пользуясь терминологией авторов известной книги Why Nations Fail Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона, мы должны заменить экстрактивные политические и экономические институты, служащие меньшинству, инклюзивными, или открытыми для всех. Ключевую роль в этой трансформации играет верховенство права, перед которым все равны, невзирая на связи, заслуги, имущественный и социальный статус.

И в украинском обществе, и среди наших западных союзников существует консенсус относительно того, какая реформа является главной. Летний опрос общественного мнения ставит на первое место борьбу с коррупцией (65 % опрошенных) и связанную с ней реформу системы правопорядка (58 %)[33].

Люди требуют справедливости, и власть обязана ее обеспечить. Задача-минимум — наказать тех, кто в это тяжелейшее время продолжает заниматься коррупцией. Если для этого нужно проводить аресты в прямом эфире, как было с главой Госслужбы по чрезвычайным ситуациям Сергеем Бочковским, которого задержали прямо на заседании правительства, — значит так тому и быть. Главное только, чтобы такие дела доводились до конца.

Одновременно необходимо устранять основы коррупции, сокращая присутствие государства в экономике и общественной жизни. При этом нужно усиливать государство там, где речь идет о его базовых функциях, — прежде всего в правоохранительной системе.

Украинцы испытывают глубокое недоверие к институтам, призванным обеспечивать верховенство права. Опрос, проведенный в марте 2015 года, зафиксировал, что суды, прокуратура и милиция — лидеры «антирейтинга». Полностью или скорее не доверяют судам 81,4 % опрошенных, прокуратуре — 75,9 %, милиции — 69,2 %[34].

Для успешной борьбы с коррупцией и поддержания верховенства права нам предстоит полностью обновить всю правоохранительную и судебную систему.

Первые шаги в этом направлении сделаны. Летом 2015 года на улицах крупнейших украинских городов появилась новая полиция. Опросы показывают, что это пока самая популярная реформа из всех, проведенных после революции. Ее поддерживают и правые, и левые, и центристы. Ничего удивительного в этом нет. Вместо обрюзгших, озабоченных не столько поддержанием порядка, сколько личной корыстью милиционеров на улицы крупнейших украинских городов вышли молодые, подтянутые «люди в черном». Главное их отличие от предшественников — нацеленность на то, чтобы помочь согражданам, а не наказать или угрозой наказания вышибить из людей какую-то мзду.

Сегодня в это трудно поверить, но создание патрульной полиции — в каком-то смысле импровизация. Осенью 2014 года мне позвонил Петр Порошенко с поручением связаться с Экой Згуладзе. На Президента произвела впечатление ее речь на одном из телевизионных ток-шоу. Згуладзе семь лет проработала заместителем министра внутренних дел Грузии. Если бы мы смогли привлечь ее в нашу команду, у Украины появился бы шанс воспроизвести одну из самых успешных и знаменитых грузинских реформ — реформу полиции. Надо отдать должное министру внутренних дел Арсену Авакову: несмотря на то, что такие назначения — его прерогатива, он нашу идею поддержал. Труднее было уговорить саму Эку, которая жила с мужем и сыном в Париже. В итоге Згуладзе стала первым заместителем министра внутренних дел и создала в Украине Национальную полицию.