Четвертая стена.

Идя мимо деревьев, он ничего не слышит, кроме своих собственных мыслей. Ему одиноко. Его желание найти друзей перерастает в настоящую цель каникул. Ходит мальчик по лесу — ищет мальчик друзей. Завернет он направо, и попадет в тупик, образовавшийся из деревьев, упавших во время прошлой грозы. Обернется влево, вернется назад. И нет этого «прямо», где его ждет река и новые знакомства. «Неужели, я заблудился?» — подумает мальчик и сядет на корточки, думая, что дальше делать. Начнет ногти кусать и бесполезные советы вспоминать — едва не заплачет.

И тут, внезапно, из-за спины раздастся звук — тихий тонкий голосок. Повернется мальчик и увидит двух девочек, что, на вид, старше его на пару лет, которые тихо хихикают. Как встанет он, те тут же убегут. Он за ними вслед, но бесполезно. Зато, хотя бы, из леса дорогу нашел. А тем временем уже время обеда. Но мальчик не голоден; он не успокоится, пока не найдет друзей.

Набравшись храбрости, он возвращается туда, где он видел детвору, чтобы познакомиться хоть с кем-то. Но придя на место, где еще часами ранее кипела жизнь, он никого не находит, кроме небольшой кучки взрослых дяденек и тетенек, стоящих в очереди за едой из продуктовой газели. Такие автомобили в народе зовутся «автолавками». Спустя пару минут, очередь испарилась, как и газель. Ходит мальчик по округе — ищет мальчик друзей. И никак не может их найти.

Потупив взгляд, надоест ему кидаться камнями по заколоченному бетонному гаражу; захочет мальчик в войну поиграть. С кем? Да с самим собой! Будет звуки он издавать, из воображаемого автомата стрелять — ходить из стороны в стороны и друзей представлять. И будет так до тех пор, пока не появится неизвестно откуда еще один мальчик на велосипеде. Проедет мимо, не сказав ни слова, и пропадет за домами. А наш мальчик так и будет стоять, как истукан, еще несколько минут, словно его застали на месте преступления. Бросит он палку, что саблей служила, и побежит домой к бабушке с дедушкой. Не ищет он больше друзей…

Подходя к участку, почует мальчик запах до жути знакомый — бабушка блинчики делает. Да не простые, а с мясом. Сметаны запасы на стол выложит дед и ждать начнет внука родного. А внучек, неспешно, мимо пройдет, словно нет аппетита, в сторону кровати своей — полежать ему хочется. Странные звуки, как будто стальные колеса друг об друга трутся, вонзятся в его голову, заставляя уши подушкой закрыть. Но это ему не поможет…

Стиснув зубы, вскочит резко мальчик с кровати, мимо родных своих пробежит; с участка, вслепую, куда-то сбежит. Ведомый лишь звуками, очи закрыв, не увидит парнишка рыжий закат. И был бы вечностью этот забег, если не камень. Грохот. Кубарем мальчик куда-то летит. Ушибся ли он? Вполне, но несильно. Стальные колеса больше не преследуют его. Откроет глаза и увидит, что сумерки наступили. А сам он у речки, где друзей искать он хотел. И никого рядом не будет. Лишь тишина.

Внезапно недоумение мальчика звук перебьет. Странный — не людской. Посмотрев вниз, лягушку заметит. Затем еще одну. Солнце совсем пропадет, и со временем целый земноводный оркестр, квакающий в унисон, у ног его соберется. А плач мальчика их песню дополнит. В поздних сумерках поют лягушки. И мальчик, который друзей пытался найти. Он их нашел…

* * *

— Ну, что скажете? — спросил я друзей.

— Воу… — слегка заторможено отреагирует Алекс, а затем добавил, — Не знаю… Честно, мне хочется плакать. А ты что думаешь, Джерри?

— Этот мальчик… Почему-то я вижу в нем себя…

— Мне за него обидно.

— Мне тоже. Он заслуживает, чтобы у него были друзья. Это…

— Несправедливо…

— Мне теперь кажется, Алекс, что этот парнишка и на тебя чем-то похож.

— Почему?

— Не знаю… Ты тоже такой же несчастный не можешь найти себе место. А посему просто бежишь в пучину неизвестного, ведомый отчаянием…

— Получается, ты — моя лягушка?

— Нет. Лягушка — это просто «все равно кто». Тебе не важно, кто будет твоим другом. Тебя волнует лишь то, что тебя могут отвергнуть.

Лицо у Алекса сменилось. А Джерри… «Почему он так к нему жесток? Что произошло между ними. Нет, не важно! Главное не допустить, чтобы те поссорились прямо тут. Надо сменить тему», — подумал я и решил заговорить о своем творчестве, дабы никого из них не приплетать.

— Я рад, что вас тронул мой рассказ. Тогда, я определенно включу его в свою книгу! — сказал я, надеясь, что те зацепятся за эту тему. И я не ошибся.

— Книгу? Дима, ты издаешься? — спросил Джерри.

— Не совсем… Я нашел одно издательство. И хочу в начале нового года выпустить первую книгу. Она будет простым сборником рассказов. В том числе и тех, что я вам зачитывал. А следом у меня в планах выпустить роман.

— А это уже интересно. И долго ты его пишешь? — Джерри снова проявил любопытство. Как ни крути, а он долгое время сам мечтал о подобном — я знал об этом; только ленивый не знал. А Алекс молчал, залипая в одну точку…

— Где-то год… Точно не скажу. Тяжело…

— Как ты решил его назвать?

— В голове крутится название «Четвертая стена».

— Почему именно так?