Четвертая воздушная

В конце июля я получил телеграмму из штаба дивизии: "Немедленно выезжайте "Выстрел". Батальон передайте Лапшину". Товарищи поздравили меня с направлением на учебу в высшую стрелковую школу командного состава, а я в свою очередь пожелал им успешно завершить начатую операцию.

В ликвидации банды Колесникова кроме нашего батальона участвовали и другие подразделения Красной Армии. Основные силы банды были разгромлены, а остатки примкнули к Антонову. Однако и антоновщина, свирепствовавшая на Тамбовщине, была уничтожена.

Глава третья. От войны до войны

Направляясь в штаб дивизии, находившийся в Орле, я много думал о неожиданном предложении. Предстоящая двухгодичная учеба на "Выстреле" означала бесповоротное решение вопроса о моей дальнейшей судьбе: пожизненная служба в РККА. Был, правда, и другой выход. В связи с окончанием гражданской войны потребность в многомиллионной армии отпадала. Очень многие бойцы и командиры увольнялись и шли на другой, не менее важный фронт - восстанавливать народное хозяйство страны. Так мог поступить и я. Но надо ли это делать? Я накопил боевой опыт на фронте, окончил курсы краскомов, приобрел командирские навыки. И вот теперь мне предоставляется возможность пополнить свои знания, с тем чтобы потом учить и воспитывать других, готовить молодые военные кадры, столь необходимые для надежной защиты Родины, завоеваний Великого Октября. Невольно вспомнились ленинские указания о роли командиров из народа в строительстве армии нового типа, о значении Вооруженных Сил в строительстве социализма.

Так думалось мне по дороге из Черной Калитвы. А во время беседы с командованием дивизии созрело окончательное решение - остаться в армейских кадрах.

- Мы посылаем на учебу не каждого, - сказали мне. - Красной Армии нужны перспективные люди.

В июле 1921 года я прибыл в Москву. На "Выстрел" собралось уже человек 17 будущих слушателей. Прежде чем приступить к освоению основной программы, мы некоторое время занимались на подготовительном курсе.

Высшую стрелковую школу возглавлял тогда бывший генерал старой русской армии Филатов - не по годам стройный и подтянутый, с густой окладистой бородой. Опытный, знающий, он пользовался полным доверием у вышестоящего командования. Среди военных теоретиков Филатов также снискал добрую репутацию. Он был автором одного из учебных пособий, по которым учились слушатели.

"Выстрел" ни в какой мере нельзя было сравнить с Симбирскими пехотными курсами, на которых мне довелось учиться. Здесь и преподавательский состав был сильнее, и учебная база лучше, и библиотека богаче. Да и сама программа резко выделялась в лучшую сторону как по объему, так и по глубине изучения дисциплин.

Главное внимание на курсах уделялось изучению тактики и оперативного искусства на основе опыта двух минувших войн, особенно гражданской. Мы прослушали ряд лекций, в которых давался обстоятельный анализ боев в самых различных условиях: зимой и летом, днем и ночью, в городе и открытой степи, в лесу и на болотистой местности. Большую пользу принесло знакомство с буржуазными военными доктринами, тактикой иностранных армий.

Много времени отводилось на политическую подготовку слушателей. Мы изучали важнейшие постановления нашей партии и правительства, учились правильно вести партийно-политическую работу в войсках.

С весны и до осени мы обычно находились в лагерях, расположенных в московских пригородах - Новогиреево, Кусково. Там же был и полигон, на котором мы занимались стрельбой из всех видов оружия, в том числе и трофейного германского, французского, английского и т. д. Жизнь и учеба в лагерях протекали в условиях, приближенных к фронтовым.

На "Выстреле" я находился до августа 1923 года. После окончания учебы меня решили назначить в Одессу.

И тут я случайно встретил на курсах своего прежнего наставника - Лютова. Теперь он возглавлял 12-ю Краснознаменную пехотную школу Приволжского военного округа.

- Краском Вершинин? - остановил он меня, - Какими судьбами в столице?

Я рассказал об учебе на "Выстреле", о новом назначении.

- То, что закончил эти курсы, очень хорошо, - сказал Лютов. - Значит, наука, полученная в Симбирске, пошла тебе впрок, окрепла военная косточка. А вот согласие ехать в Одессу не одобряю, - добавил он с улыбкой.

- Почему? - удивился я.

- Потому, Вершинин, что такие люди, как ты, мне самому нужны. Хочешь снова в Симбирск? - ошеломил меня Лютов внезапным вопросом. Заметив мое смущение, он не стал дожидаться ответа и твердо сказал: - Давай-ка сюда свой документ. Минут через пятнадцать Лютов каким-то образом сумел оформить мне новое предписание.

- Итак, Константин Андреевич, - торжественно объявил он, - отныне ты командир учебной роты двенадцатой Краснознаменной пехотной школы. Снова Симбирск, снова вместе. Поздравляю!

Все это произошло настолько быстро, что я даже не успел опомниться. А мой новый начальник довольно потер руки и с улыбкой предложил:

- Ну, а теперь расскажи, как жил-служил эти три года после краскомовских курсов. Говорят, пороху понюхал? Добро! Фронтовая наука пригодится в школе.