Четвертая высота

Последний путь

На берегу Дона, близ хутора Паншино, 780-й стрелковый полк хоронил своих героев – Гулю Королёву и Алексея Топлина.

Оба гроба стояли в дивизионном клубе на возвышении.

В комнате было тесно. Бойцы и командиры пришли сюда прямо с передовой, чтобы проститься с любимыми своими товарищами. Тут были и начальник политотдела дивизии Клочко, и командир полка Хохлов, и комиссар Соболь, и Троянов. Люда Никитина стояла у изголовья и все смотрела на неподвижные, спокойные лица Гули и Алексея. Осторожно поправила она прядь волос, прильнувшую к Гулиной щеке, отодвинула колючую веточку, спустившуюся на лоб Алексея.

Отвернувшись к окну, стоял Шура Филатов и время от времени вытирал кулаком глаза.

А в уголке тихо плакали мальчики – Саша и Гриша. Им было стыдно плакать – ведь они разведчики, но слезы сами текли по их щекам.

За свою короткую жизнь они уже видели немало убитых. Но увидеть среди толпы сгрудившихся живых людей неподвижную и безмолвную Гулю, которая вчера еще ходила, разговаривала, смеялась так же, как и все, было странно и страшно. Над мальчиками наклонился Троянов.

– Что, разведчики? Не сдавайтесь, держитесь. Что ж поделаешь! А Гулю помните. Это ваше счастье, что вам довелось знать ее.

Мальчики сразу подтянулись по-военному и поправили ремни и шапки.

– Товарищ старший лейтенант, – прошептал Гриша, – а что же это нигде не видно дяди Семена?

– Товарища Школенко, – поправил его Саша.

Троянов пожал плечами:

– Да мы и сами не знаем…

О судьбе героя-разведчика думали не одни только Саша и Гриша. Мысль о нем тревожила всех.

Много раз проверяли на командном пункте списки погибших и раненых. Но Семена Школенко в списках не было.

И никто не знал и не мог себе представить, что в это самое время Семен Школенко находится в фашистском «лагере смерти». Фашисты стащили его, тяжело раненного, с бруствера в окоп. Теперь его пытали и мучили, заставляя говорить. Но он молчал…

Внезапно под окном, нарушив тяжелую тишину, загремел полковой оркестр. Торжественные, скорбные звуки траурного марша ворвались и заполнили собой всю комнату. Люда закрыла глаза, а когда открыла их, она увидела, словно в тумане, как оба гроба снялись с возвышения и медленно поплыли на руках у товарищей к выходу.

Вот и две раскрытые могилы.

Отсюда хорошо виден западный берег Дона, через который Гуля переправляла раненых. Но сейчас берег, захваченный врагом, затянут синевато-серой пеленой тумана.

А южнее хутора Паншино, там, за высотой 56,8, где-то у хутора Вертячего, еще гремят бои. Небо полыхает заревом огня. В свежем ноябрьском воздухе гулко отдаются тяжелые удары орудий.

Руки друзей бережно опустили на землю два простых, некрашеных гроба.

Седой, суровый с виду человек, начальник артиллерии дивизии майор Прозоров, вышел вперед и медленно обвел всех глазами.

– Товарищи! – сказал он. – Здесь перед нами лежит Алексей Евдокимович Топлин, или, как мы его звали попросту, Алеша. Смертью храбрых пал Алексей Топлин, командир артиллерийского полка. А было это так. Во время нашего наступления на высоту 56,8 выбыл из строя расчет станкового пулемета – того, что поддерживал своим огнем наступление одной из рот. Наступающая рота залегла, а майор Топлин подбежал к пулемету и открыл огонь по фашистам. Нажим врага ослабел. И тогда Топлин скомандовал: «Герои-богатыри! Не отдадим врагу ни одного клочка земли нашей русской! Вперед, герои!» – и повел роту на врага. В эту минуту вражеская пуля сразила его наповал. Прощай, Алеша! У тебя была прямая, открытая, хорошая жизнь. И такая же смерть.

Он замолчал, а потом перевел глаза на другой гроб.

Все головы повернулись к Гуле Королёвой.

Ветер чуть шевельнул прядку ее волос, и легкая тень пробежала по нежному лицу, чуть оживляя его суровую неподвижность.

Вперед вышел комиссар Соболь.

– Кто бы мог подумать, – сказал он, – что в этой молодой женщине, почти девочке, таится такая сила – сила любви и ненависти, такое поистине величайшее геройство? Гуля Королёва, товарищи, вынесла с поля боя более ста раненых бойцов и командиров, и она же вместе с бойцами на высоте 56,8 штурмом брала немецкие окопы! В тяжелый момент боя за эту высоту, обагренную кровью, она подняла оставшееся без командира подразделение и повела его в атаку… Вот эта красивая, юная, всем нам милая девушка… Товарищи, отомстим врагам за наших друзей, за Алешу Топлина и Гулю Королёву!

Закрылись крышки гробов. Боевые знамена, тяжело поникнув, склонились над героями. Молча стояли, опустив обнаженные головы, те, кого так любила Гуля, – ее боевые товарищи. Батарея из шести орудий выстроилась у могил, устремив жерла в сторону врага.

Прозвучала команда:

– По врагам Родины – огонь!

Гулко грянул прощальный салют. Стволы орудий отпрянули назад. И снова:

– Залпом – огонь!

Десять раз прогремели орудия, и десять раз снаряды с резким свистом полетели в стан врага.

«Золотокудра дивчина»

Прошло полгода.